Не желая много ходить пешком, я потребовал себе хидоя, и Возгарь, как ни странно, сразу согласился, выделив молодого зверя. Подвох проявился чуть позже. У Злюки — огромного темно-коричневого хидоя — был совершенно отвратительный характер, но Вторак вполне обоснованно решил, что я справлюсь. Этот зверь воспринимался мной как самка именно благодаря скверному характеру. Но это, конечно, относительная идентификация — они были бесполыми и воспроизводили сами себя. В данном случае природе не было надобности улучшать породу смешиванием разных генотипов. К тому же природа и эволюция имели к магическим зверям косвенное отношение. Особенности разведения магических зверей хорохи держали в тайне, и этот довольно странный биологический нюанс стал известен мне только после возвращения с Хоккайдо.

С поводырями в общем, и получением Злюки в частности, произошли не совсем приятные вещи. Не знаю почему, но отношения с коллегами не складывались. Они почему-то встретили мой новый статус в штыки. Вот и делай после этого добрые дела… Мне вообще-то было плевать на их благодарность за спасение питомцев, но подобного отношения я все же не заслужил.

Немного успокоившись после первой же стычки из-за неповиновения, я решил не пороть горячку и подумать. Раньше поводыри хоть и понимали, что их питомцами владеет корона, особо не брали это в голову: так сказать, до Бога высоко, до царя далеко, а питомец рядом и он весь твой. И тут явился некто утверждающий, что все нормально — питомец по-прежнему под твоей защитой, но хозяин все-таки я. В общем, все смахивало на элементарную ревность, если, конечно, серьезно воспринимать утверждение, что ко мне можно приревновать того же страхолюдного хидоя.

Ситуация со Злюкой только подлила масла в огонь. Корпус покинула почти половина поводырей, так что теперь питомцев хватало всем, даже с некоторой лихвой. Мне отдали трудноуправляемый неликвид, но, несмотря на все это, мое требование вызвало бурю негодования.

Хорошо, что благодаря Элбану и его друзьям-ветеранам с боевой обслугой у меня проблем не было. А это немаловажно, потому что именно они прикрывали меня в поездках за пределами владения Мен.

Злюка спала, обхватив себя хвостом и сунув нос под лапу. Еще одно милое создание размером с легковой автомобиль и с такой же жесткой, как у машины, кожей. Впрочем, это не совсем точно — по прочности панцирь хидоя даст фору даже броне БТРа.

Легкий контакт поднял сознание зверя из омута сна, но только на секунду. Уловив пару недовольных мыслей, я отпустил зверя в забвение. Поводыри или служители в сопровождении хорохов будили зверей раз в седмицу и давали порезвиться в загоне для кормления, где они набивали себе брюхо и заодно разминали мышцы. Тренировочные площадки будут готовы только к весне, так что пока развернуться они было негде. Мне же казалось, что будоражить мозг зверей нужно чаще, а то они становятся тупее. Сам не знаю, почему пришел к такому выводу — видимо, интуиция.

Возвращаясь к выходу, я застал верховного хороха возле логова Рудого.

Блин, его тянет к зверенышу как к родному…

— Верховный, вы помните о нашем разговоре? Связь с сагаром будет только у меня, иначе возникнут проблемы.

— Можете не сомневаться, господин. Просто очень интересно наблюдать за таким чудом, — словами и потоком ментальных образов ответил хорох. Было видно, что он радуется как ребенок. — Скоро появятся его братья, и я оставлю вашего питомца в покое. Хотя они будут не так интересны, как король они.

— Если так, то оставайтесь. Кстати, когда его нужно кормить в следующий раз и когда перейдем на мясо?

— Судя по процессам в его организме, которые я наблюдаю, следующая кормежка пройдет через две меры времени. Так что у вас есть время отдохнуть.

— Если не успею, покормите его самостоятельно.

В ответ хорох лишь поклонился.

А мне вдруг захотелось на свежий воздух. Плохих запахов в логовище не было, но все равно появилось желание подставить лицо морозному ветру.

Теперь ворота в поселение гномов запирались только на ночь, и делала это остающаяся внутри стража из людей, так что наружу я прошел, не пользуясь ключом. Стражник в броне поводырей лишь сонно кивнул, приветствуя меня, и вновь вернулся к яростному зеванию. Ничего, потерпит: скоро смена караулов, и они отправятся спать.

Воздух снаружи оказался слишком морозным. Захотелось обратно в теплую постель, но растекающееся за скалами зарево намекало, что уже поздно метаться, к тому же голодные эманации, которыми буквально исходил Рудый, вызвали у меня желание подкрепиться.

Вариантов было два. Либо дождаться прихода прислуги, либо сходить в гости.

Как говорил Винни-Пух из советского мультика: «Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро».

Городок уже просыпался. По улицам спешили к коровникам женщины. Из большой пекарни доносились одуряющие запахи, да и со стороны таверны ветер нес ароматы стряпни. Появилось желание не утруждать ноги и заглянуть в находящееся рядом заведение, но я уже нацелился на блинчики Мавис. Имя жены Элбана означало «радость», и она действительно умела дарить радость своей стряпней и совершенно незлобивым характером.

На зиявшей раньше, словно оскал, полосе отчуждения между горой и поселком сейчас все было застроено домами. Тут стояли казармы поводырей и офицерские апартаменты. У первого переулка, словно с вызовом, смотрели друг на друга окна таверны и борделя. Все было как положено — двухэтажная громада питейного заведение с подозрением нависала над маленьким, но задорно выглядевшим домиком, где проживали жрицы любви.

Можно много говорить о нравственности и различных табу — каждый для себя решает сам, но если общественность будет относиться с уважением к желанию человека выбирать свой путь в жизни, презрение к падшим исчезнет как понятие. Да и само понятие «падшие» сильно изменится.

В общем, я не имел ничего против появления предложения, на которое у толпы мужиков имелся изрядный спрос.

За перекрестком стояли еще несколько плотных рядов двухэтажных домиков, а затем шел, так сказать, пригород, состоящий из небольших домов в окружении огородов, но мне туда не нужно.

На следующем перекрестке я повернул налево и начал подниматься по короткой улице к большому дому с островерхой крышей.

Новый дом Элбана теперь был всегда наполнен жизнью и голосами. Старый служака еще в Ониборге наведывался к одной вдовушке и собирался продолжать такие же отношения на новом месте, но я видел стремление старого вояки к уюту, поэтому едва ли не насильно организовал свадьбу своего управляющего.

— Мама, Украм опять бросается снежками! — послышался мелодичный голосок, и из-за дома мне навстречу выскочила одетая в полушубок девушка, гнавшаяся за прытким сорванцом.

— Здравствуй, Нарина.

— Ой!.. — смутилась девушка, прикрывая раскрасневшееся лицо руками, и убежала обратно за угол.

Вот егоза. Девочка была очень миловидной, и уже не раз мне приходилось ловить на себе ее горящий взгляд, но устраивать интрижку с падчерицей Элбана, как и огорчать добродушную Мавис, было бы верхом свинства.