капитанов флота получить денежный приз. За каждого раба, захваченного на судне, выплачивалась "награда". В период с 1810 по 1828 год Королевский флот получил более £570 тыс. в качестве "вознаграждения" за захваченных рабов. И мы всегда можем рассчитывать на то, что капиталистическая система заполнит пустоту, образовавшуюся после отмены работорговли. Когда потребности в рабочей силе перестали удовлетворяться за счет рабства, появились другие формы рабства, в частности, для рабочих Индии и Китая, получившие название "торговля кули". За девяносто лет после отмены британцами рабства в 1807 году более 2 млн. человек стали подневольными работниками. Еще хуже был пример Конго, где в период с 1880 по 1920 год около 10 млн. человек были убиты, работали и умирали от голода. Пинкер признает это геноцидом, но не формой рабского труда, которым оно, безусловно, являлось. Даже отмена рабства в Соединенных Штатах привела к тому, что вплоть до 1940-х годов многие люди вновь оказались в рабстве под другим названием.

Рациональное и иррациональное в истории

Как Пинкер неверно характеризует Просвещение, так он неверно характеризует и Контрпросвещение, причем делает это практически одинаково, то есть используя устаревшие идеи и источники. В случае с контрпросвещением Пинкер опирается на британского философа латвийского происхождения Исайю Берлина, который, написав в конце 1970-х годов, одним из первых популяризировал термин "контрпросвещение", изобретение двадцатого века. Ученые вышли далеко за рамки работ Исайи Берлина и перешли к более сложному пониманию "контрпросвещения", но, как это свойственно Пинкеру, он не принимает это во внимание, либо потому, что это ему не подходит, либо потому, что он просто не читал литературу. Возможно, это и то, и другое, пример того, о чем говорит Дэниел Смейл: Пинкер входит в чужой дом в грязных ботинках и ведет себя некрасиво, высокомерно закидывая ноги на стол.

Контрпросвещение обычно рассматривается либо как движение христианских писателей, считавших, что французские философы стремятся уничтожить всю религию, либо просто как движение, оппозиционное Просвещению. Для Исайи Берлина, как и для Пинкера, это было определенно последнее - отказ от принципов Просвещения, включая объективность и рациональность. Дискуссия между противниками и сторонниками Просвещения едва ли нова. Она возникла, по крайней мере, в середине XVIII века, но по-настоящему ее поддержали два сокрушительных для мира периода - Французская революция и Вторая мировая война (точнее, насилие двух мировых войн, включая большевистскую революцию). В результате мыслители задавали, по сути, один и тот же вопрос по поводу обоих событий: Где все пошло не так? Для консервативных мыслителей первой половины XIX века, реагировавших на Французскую революцию, ответ был очевиден - виноват Руссо. Для радикальных мыслителей второй половины ХХ века, реагировавших на Холокост, ответ был столь же очевиден - виноват Руссо.

Я, конечно, упрощаю, но это в какой-то мере иллюстрирует, как люди могут прийти к одному и тому же выводу с двух диаметрально противоположных идеологических позиций. Консервативные мыслители начала XIX в. и радикальные мыслители XX в., сталкивавшиеся с проблемами крайнего насилия и того, что значит быть "современным", остерегались возводить разум на пьедестал. В десятилетия после Второй мировой войны некоторые утверждали, что Просвещение привело к нацизму и большевизму. Эта критика впервые возникла после выхода в 1952 году книги Якоба Тальмана "Истоки тоталитарной демократии", в которой Просвещение обвинялось в идеях, приведших Гитлера и Сталина. Сегодня никто не воспринимает работу Талмана всерьез, в том числе и из-за той работы по ее уничтожению, которую провел Питер Гэй, но даже Гэй не смог убедить таких немецких интеллектуалов, как Макс Хоркхаймер и Теодор Адорно, которые в 1960-х годах утверждали, что тоталитаризм - это результат доведенного до крайности рационализма, а значит, Просвещение привело к Холокосту. Зигмунт Бауманн, вероятно, является наиболее известным сторонником тезиса о том, что Холокост имел глубокие корни в современной западной цивилизации.

Эта тема уже не воспринимается учеными всерьез, но в ее основе, как уже говорилось, лежал вопрос о том, где "прогресс", или, иначе говоря, "современность", пошла не туда, то есть почему движение, якобы основанное на разуме, могло привести к Террору и ужасам ХХ века. Это лежит в основе личного мировоззрения Пинкера. Он отвергает мощное нелиберальное течение в мышлении эпохи Просвещения, включающее, по крайней мере на Западе, якобинство, большевизм и нацизм - все политические идеологии, которые в своей основе считали, что человек и человеческое общество могут быть улучшены насильственным путем. Все они не только пропагандировали, но и методично применяли насилие для осуществления революционных изменений в обществе. С другой стороны, Пинкер не может допустить мысли о том, что существует связь между идеологией, "изобретением разума", и использованием "разума" в насильственных целях, поскольку для него насилие обязательно иррационально.

Я бы сказал, что это означает непонимание фундаментальной природы насилия. Насилие служит цели и выполняет определенную функцию, каким бы "иррациональным", "варварским" или "диким" ни казался тот или иной акт стороннему наблюдателю. Сегодня это так же верно, как и в прошлом. Приведу два (среди бесчисленных) примера того, как кажущийся иррациональным акт насилия может быть осуществлен холодным, расчетливым способом с рациональными целями.

В ходе войны 1947-8 гг., приведшей к созданию государства Израиль, еврейскими и израильскими войсками был совершен ряд массовых убийств, а также изнасилований и убийств палестинских женщин. Кроме того, от 450 до 500 палестинских деревень были просто стерты с лица земли. Мы знаем это благодаря работе группы так называемых "новых историков" - израильтян, оспаривающих традиционные взгляды на историю. Наиболее известным из них является Бенни Моррис, чье исследование войны 1948 года основано на масштабном архивном изучении преимущественно еврейских источников. В результате этих массовых убийств и изнасилований сотни тысяч палестинцев покинули свои дома, зачастую в страхе перед тем, что с ними может произойти. Это пример использования массовых убийств, наблюдаемых на протяжении всей истории, которые со стороны могут показаться иррациональными, но имеют четко определенную цель.

Другой пример - изнасилования в ходе военных действий, которые сегодня, пожалуй, стали гораздо более систематическими, чем в прошлые века. В Мозамбике солдаты часто заставляют местных мужчин смотреть, как они насилуют женщин; жертвы подвергаются ритуальным увечьям - отрезаются носы, груди, пенисы и т.д.; родителей заставляют калечить или убивать своих детей, готовить и есть их перед казнью. Все это "рациональные" и расчетливые приемы, призванные вселить ужас в население и тем самым не дать ему оказать организованное сопротивление. В основе попыток понять человеческую мотивацию насилия лежит вопрос, который можно задать всем политическим идеологиям, скатывающимся к террору: что заставляет обычных людей выбирать