— Он прекрасен, — вмешалась леди Индия.

— Красив, — поправила мать. — Мужчины красивы, а женщины прекрасны, дорогая. Но Индия покачала головой.

— Он не просто красив, мама! Поистине прекрасен. Я тоже богатая наследница, и если бы сэр Вилльерз захотел, вышла бы за него, даже не имей он титула!

— Мне не нравятся его глаза, — возразила леди Фортейн.

— Почему? — с любопытством спросила Жасмин младшую дочь. Весьма интересное замечание для такой крохи.

— Они словно твои черные жемчужины, мама. Отражают свет, но я ничего не могу в них увидеть.

— Ты просто дурочка, Фортейн! — съехидничала Индия. — А по-моему, глаза у него точно бархатное небо, усыпанное звездами.

— Создатель! — воскликнула Жасмин. — Ты такое романтичное дитя, Индия! Придется строже следить за вами, мисс!

Однако обе дочери оказались не по возрасту наблюдательными, хотя Жасмин была склонна согласиться с Фортейн. Эта девочка, родившаяся после смерти отца, всегда была невероятно рассудительной и разумной. В Индии же таилось какое-то буйное своевольство, совсем как в Селиме, обуреваемом неистовыми страстями. Впрочем, Жасмин надеялась, что с годами это пройдет.

Принц Чарлз попросил Жасмин оставить маленького племянника на несколько дней в его покоях. Со стороны Жасмин было бы непростительной грубостью отказаться, и, кроме того, малыш Чарли горячо полюбил вновь обретенного дядю. Адали лично отправил сундучок с детскими вещами во дворец. Принц, человек благочестивый и свято исполнявший церковные обряды, начал учить племянника молитвам и грамоте. Малыш оказался на диво способным, к огромному удовольствию наставника.

— Я словно вновь побывал при дворе Великого Могола, где придворные из кожи вон лезут, чтобы добиться расположения короля, — заметил Адали. — Видно, дворы всех владык одинаковы. Но наш мальчик там как у себя дома.

— Оба его деда — короли, один дядя — повелитель индусов, а другой когда-нибудь будет править Англией. Родись мой сын в законном браке, тоже стал бы наследником отца.

— Зато теперь у него будет куда меньше неприятностей в жизни, — улыбнулся Адали, и хозяйка рассмеялась.

— Как вы можете быть так счастливы в разлуке со мной? — осведомился Джеймс Лесли, неожиданно входя в комнату.

— Джемми! — взвизгнула Жасмин, бросаясь ему на шею. — Ты вернулся! О, теперь нам позволят покинуть Лондон и отправиться в Королевский Молверн. Ура! Ура! — И, прижавшись к нему всем телом, горячо поцеловала. — Вы тосковали по мне, милорд? — тихо пробормотала женщина, покусывая его шею. Кожа была влажной, от Лесли пахло лошадьми, но она с жадностью втягивала его запах, неповторимый запах своего Джемми.

Боже, как прекрасно сжимать любимую в объятиях! И как он скучал по ней!

Приподняв ее подбородок, Джеймс прошептал:

— Еще один поцелуй, мадам. Я изнемогаю от желания. И он впился в ее губы, ощущая их мягкость, вдыхая головокружительный аромат — благоухание цветов ночного жасмина. Она словно таяла в его руках, и прошло немало времени, прежде чем он поднял голову и расплылся в радостной улыбке.

— Следует ли считать это признаком того, что вам все-таки недоставало меня, мадам? Жасмин кивнула.

— Я отвергла маркиза Хартсфилда, Джемми! При всех! Больше он ко мне близко не подойдет.

— А король? — слегка встревожился Джемми.

— О, я все как следует объяснила повелителю, и он меня понял, — весело ответила Жасмин. — Дети со мной! Малыш Чарли пока живет в покоях принца Чарлза, который с первого взгляда полюбил нашего мальчика, а Генри, Индия и Фортейн сумели произвести надлежащее впечатление даже на самых строгих матрон! Кстати, я уже получила немало брачных предложений! Но главное то, что мы можем ехать домой!

Граф Гленкирк повернулся к Адали.

— Что мне следует знать? — осведомился он у управителя. — Или, вернее, что она утаила от меня?

— Джемми! — расстроилась Жасмин. Но Адали лишь усмехнулся.

— Почти все так и было, ваша светлость. Не успели вы уехать, как явился маркиз и повез принцессу на пикник. Я, естественно, сопровождал их. Но, к сожалению, моя добрая госпожа простудилась на реке и несколько дней пролежала в лихорадке, отказываясь принять маркиза.

Гленкирк только покачал головой. Что за хитрая лисичка, его Жасмин!

— Потом королева устроила маскарад, — подхватила Жасмин, — и маркиз заманил меня в альков и осыпал беззастенчивыми ласками, словно имел на это право! Пришлось принимать крайние меры, Джемми!

Граф Гленкирк поморщился, представив разъяренную Жасмин.

— Ты сделала из него евнуха?

— Ненадолго, — заверила Жасмин. — Я тотчас отправилась к королю и попросила освободить меня от общества Сен-Дени.

— Она упала на колени, — сказал Адали. — Распростерлась перед королем, картинно раскинув юбки по ковру. Ваша невеста — превосходная актриса, милорд, и король был неподдельно тронут. Даже я из самой глубины зала заметил это.

— Жасмин!

Джеймс Лесли не знал, сердиться или смеяться.

— Но это просто несправедливо! — произнесла Жасмин. — Я влюблена в человека, за которого всего через две недели намереваюсь выйти замуж, а мне навязывают назойливого поклонника, который постоянно смотрит на меня так, будто раздевает взглядом, и при первом же удобном случае лезет под юбку, как конюх к горничной! С меня довольно!

Не желаю, чтобы мне указывали, как жить! И никогда больше не вернусь в Лондон! Ненавижу двор и жеманных ломак! Я терпеть не могла всего этого с самого детства! Все, что мне хочется, Джемми, — быть верной женой и матерью! И, конечно, заниматься делами торговой компании бабушки!

Мы должны привезти в Англию чай и сделать его таким же модным напитком, как шоколад, который лично я нахожу омерзительным! И еще нужно позаботиться о лошадях, которых выращивают в Магвайр-Форд! И не забыть о Гленкирк-Касл! Нам столько необходимо сделать, Джемми, что не останется времени для придворной жизни и глупых интриг! А самое главное, я хочу от тебя детей, — закончила Жасмин.

— Да, — согласился граф. — Я рад, что вы вспомнили о супружеском долге среди всех великолепных планов насчет чая и лошадей.

— О, Джемми, я же сказала, что дети — самое главное! Клянусь, так и будет! — заверила она.

— Прекрасно. Адали, мне нужна горячая ванна и плотный ужин, и кроме того, я хотел бы повидать детей. Ну а потом, мадам, в постель, — многозначительно шепнул он.

— Сначала дети, милорд, — мудро решил Адали, зная, что после ванны и ужина граф не сможет противостоять неодолимой страсти. Поэтому он торопливо привел Генри, Индию и Фортейн, которые пришли в восторг, узнав о возвращении графа, и немедленно помчались в библиотеку.

— Папа! Папа! — кричали они, бросаясь к нему. Граф, смеясь, нагнулся и обхватил всех сразу.