Да что там говорить, радовался даже той маленькой звездочке по имени Изабель, которая мелькнула и пропала. Знал точно, видел по ее глазам, что наша встреча принесла и ей кусочек счастья. Случившимся не огорчался, ибо такова жизнь и нужно идти дальше и ей, и мне, но наши пути разные. Впрочем, встретиться еще придется, ибо денежку за латы и оружие обязательно надо отдать.

Возвращаясь из мастерской через двор, ярко освещенный множеством горящих факелов, встретил веселого Ивана без шляпы, с взлохмаченным чубом. Он возглавлял процессию дворни, мощной ручищей прижимая к себе испуганную, как воробей, мадам управляющую. Под звон специальных новогодних бубенчиков ко мне подбежала смущенная девочка-горничная и преподнесла на подносе виноградную гроздь с двенадцатью виноградинами.

Что ж, давайте веселиться и входить в новый тысяча шестьсот семьдесят девятый год с новыми надеждами.

Отгуляли рождественские праздники и занялись с Иваном, как он говорит, умным делом – изготовлением оружия.

Готовый токарный станок под названием «амеба обыкновенная», купленный в Толедо, был настроен уже давно. Пришлось немного покорячиться с доработкой станины для монтажа винта, сблокированного с примитивным суппортом. Однако резьбу, очень похожую на метрическую, с шагом в один и полтора миллиметра, получил. Уже через неделю мы имели по десять комплектов различных метчиков и плашек двух номеров с увеличением глубины реза на полпрофиля в каждом номере. Резьбу немного рвало, но ничего, для сельской местности сойдет.

Теперь появилась возможность изготовления более совершенного токарного и универсального станка с более надежным монтажным креплением деталей и узлов. Не успокоился, пока не изготовил люнет и заднюю бабку с тяжелыми подшипниками скольжения и конусом Морзе. Работа настолько увлекла, что три недели подряд ни разу не появлялся в школе, да и потом на протяжении всех трех месяцев ездил в Малагу всего один раз в неделю. А Иван, изготовив первое в своей жизни резьбовое соединение, радовался, как ребенок. Да он чуть ли не спал в мастерских, то возле станков, то возле термопечи.

Наконец приступили к моделированию оружия. Начал с револьвера с откидным на сторону барабаном, типа «кольт нью нэви», несложная игрушка, по его образу во всем мире клепают пластмассовые детские револьверы. Как ни пытался упростить конструкцию, но все равно, кроме винтов, получилось шестнадцать сборочных деталей, зато УСМ будет двойного действия, шестизарядный барабан – с двойным стопором, а обтюрация – удовлетворительная. Ствол, барабан и рамку (щечки рукояти отдельно) выполнил из дерева, а всю прочую мелочь из меди. Когда игрушка заработала (кроме пружин), точно так же смоделировал винчестер. Да, барабанную винтовку решил не разрабатывать, посчитал, что для хорошего боя необходимо, чтобы патрон находился в канале ствола. Тем более что дедов винчестер Браунинга (под бутылочный патрон) когда-то разобрал до винтика, по его просьбе менял сломанную кулису подачи патрона.

Для унификации инструмента и оснастки определил, что калибр боеприпаса и для револьвера и для винтовки будет одинаков – десять миллиметров по внутренним каналам нарезов. Таким образом, оружейное сверло рабочей длиной шестьсот десять миллиметров изготовил диаметром девять целых, восемь десятых миллиметра. В дальнейшем попробовал отковать «на горячо» трубчатый магазин в матрице на оправке, диаметром тринадцать с половиной миллиметров. В голову пришла мысль попробовать точно так же отковать ствол на оправке с нарезанными полями, но «на холодно». Как это ни странно – получилось. Отковали сто тридцать штук, а канал ствола был, как зеркало, словно хромирован. Но жилы Иван рвал неслабо, в будущем на эту операцию нужно будет предусмотреть как минимум водяной молот.

Рамки решили отливать с последующей механической и термической доработкой, поэтому в промежутке между дождливыми днями сварганили за озером печь и провели плавку с разливом металла в сто десять форм. А вот с винтовкой повозились. Если с затворным «рычагом Генри» никаких проблем не было – вытащил из формы, очистил от приливов, обработал напильником – и можно фрезеровать торцы и ставить в кондуктор для сверления, то ствольная коробка у нас не получалась. Уж очень сложную фрезеровку необходимо было произвести, а наш примитивный станок этого не предусматривал.

Одну коробку с окошком для боковой зарядки магазина все же вымучил. Вместо фрезерной операции, которую можно было выполнить за полтора часа на нормальном станке, детали доводил до ума ручными шаберами, не разгибаясь с утра до вечера шесть дней подряд.

Для решения вопроса нужно было найти другой подход. Ясно, что с нашими возможностями получить из стали более точное литье не удастся, поэтому решил поступить, как когда-то ее изобретатель – выплавить из латуни.

В Испании, наверное, самое большое в мире месторождение цинковых кристаллов (не помню, как они правильно называются), поэтому латунь здесь льют со времен древнего Рима. Но и дерут за нее немало, за сто фунтов в слитках уплатил две тысячи семьсот шесть пиастров. После выплавки ствольных коробок и затыльников на приклад осталось около четырехсот килограмм латуни, которую решили прокатать в листы для изготовления капсюлей и гильз.

В общем, с винтовкой возни было много, но работать оказалось интересно. Фиксацию ствола и магазина на выходе из ствольной коробки, кроме короткого деревянного цевья, дополнительно к пайке обеспечили посаженными «на горячо» стальными вытянутыми кольцами.

Над эталонными деревянными изделиями – прикладом, цевьем и револьверными щечками тоже просидел пять дней. Потом отдал деревенскому плотнику, о котором говорили, что он отличный краснодеревщик, и пообещал платить ему за каждый ореховый комплект один пиастр. Не знаю, где он брал материал, но через два месяца приволок мне триста двенадцать комплектов, хорошо отполированных и обработанных какой-то водоотталкивающей пропиткой, и стал одним из богатейших крестьян моего феода. Кстати, он – папаша горничной, которая преподносила мне новогоднее угощение.

С прицельными приспособлениями ничего нового не выдумывал. По оси верхней части рамки револьвера выфрезеровал продольную канавку, а на ствол впаял полукруглую мушку. Такую же мушку впаял и на край ствола винтовки, а откидывающуюся простенькую прицельную рамку решил разметить при испытаниях.

Для проверки работоспособности затвора и механизма подачи патрона и выброса отстрелянных гильз, а также пробных стрельб, как из винтовки, так и из револьвера, нужны были боеприпасы. Это потом мы наделали просечек для вырубки донышек, да оправок для бортовки и гибки закраины, а также пуансонов и матриц для горячей вытяжки стакана, но в самом начале по сотне гильз пришлось тупо выточить из отлитых заготовок.

Не стал делать гильзы одинаковыми, как в американском изначальном варианте, все-таки мой порох – не дымарь. Для револьвера остановился на размере десять на двадцать четыре, а для винтовки – десять на тридцать четыре.

Пулелейки сделал под пули типа «Минье», с воронками под стальной конус, которые под давлением газов распираются и служат для плотного движения по каналу ствола. Только винтовочную изготовил остроносой, весом семнадцать с половиной грамм, а револьверную – с обрезанным носиком и весом двенадцать грамм.