— Ну, ты это не всерьез.

— Еще ни разу в жизни я не говорила так серьезно, — ответила Джейм. — Я не хочу видеть тебя и слышать твой голос.

Мартин посмотрел на нее, потом кивнул:

— Ладно. Отчасти я тебя понимаю. — Он взял свой пиджак, шагнул к двери, опять повернулся и заглянул Джейм в глаза. — Я люблю тебя, — негромко проговорил он. — Что бы ты ни думала обо мне сейчас, я всегда тебя любил. Я сделал это ради нас обоих. Вся эта история сводит тебя с ума, — продолжал он. — Ты не желаешь думать ни о чем другом, и только потому я предложил тебе попробовать докопаться до правды.

— И только потому ты пошел на эту… на эту сделку, — добавила Джейм, скептически усмехаясь.

Мартин кивнул.

— Извини, я сразу не могу ухватить суть, но как понять твои слова о нас обоих? — холодным тоном осведомилась Джейм.

— Я надеялся, что, если ты сумеешь справиться с прошлым, это поможет нам обоим спокойно жить. — Мартин запнулся. — Мне казалось, что как только ты узнаешь о судьбе своего отца…

— Я хочу узнать, что случилось на самом деле, — отрывисто произнесла Джейм.

— Уж не думаешь ли ты, что мне это известно? — спросил Мартин. — Я не жалел сил, чтобы помочь тебе выяснить истину. Я хватался за все концы, но каждый раз упирался в тупик. Потом ко мне обратился этот человек и сказал, что прослышал о моем интересе. Мы поговорили, и поначалу его рассказ показался мне полной чепухой, но он утверждал, что у него есть доказательства. Он пообещал передать их мне в обмен на гарантии, что ты прекратишь заниматься своим расследованием. По его словам, люди, на которых он работает, начинают беспокоиться — они чувствуют, что ты подобралась слишком близко.

— К чему? — осторожно спросила Джейм.

— Этого он не сказал. Полагаю, к тайнам ЦРУ, — ответил Мартин, пожимая плечами. — Я заглянул в досье, пошел по следу и опять обнаружил лишь множество оборванных нитей. Эти люди отлично умеют заметать следы. Впрочем, удивляться тут нечему.

— И тогда ты заключил с ними сделку. — В голосе Джейм слышался холодный гнев.

— Не с ними, а с ним.

В глазах Джейм блеснула неприкрытая ненависть.

— Прочь отсюда!

Мартин мгновение помялся, потом двинулся к выходу. Взявшись рукой за дверную ручку, он повернулся и еще раз посмотрел ей в глаза.

— Я действительно люблю тебя, что бы ты ни думала, — тихо сказал он и вышел.

Джейм застыла, глядя вслед Мартину, вычеркивая его из своей жизни раз и навсегда. И лишь когда с лестничной клетки донесся звук хлопнувшей двери лифта, ее нижняя губа начала подрагивать. Джейм без сил опустилась на кушетку, терзаясь мучительным страданием и в полный голос оплакивая очередную утрату.

Она вновь осталась одна.

Вашингтон, округ Колумбия, сентябрь 1985 года

Джейм шагала по запруженному людьми терминалу международного аэропорта Даллеса, одетая в свою любимую «униформу» — свободную блузку, перехваченную в талии поясом, и облегающие джинсы, заправленные в высокие башмаки. Она целеустремленно протискивалась сквозь толпу, неся на левом плече тяжелую сумку. Приблизившись к багажной карусели, она достала из кармана квитанции и окинула взглядом транспортер, отыскивая свой чемодан. «Куда он задевался, черт побери?» — спрашивала себя Джейм, наблюдая за тем, как из окна раздатчика появлялись все новые чемоданы всевозможных размеров и расцветок, ни капли не похожие на ее багаж.

«Ну наконец-то», — подумала она, заметив на ленте транспортера темно-коричневый кожаный чемодан.

Получив багаж, Джейм сделала следующую остановку в пункте проката автомобилей. К ее разочарованию, там остались лишь мало — и микролитражки. Получив ключи от красной «тойоты», она отодвинула сиденье как можно дальше от руля, но все же чувствовала себя в салоне довольно неуютно по сравнению со своим просторным джипом. , Проезжая по шоссе, соединявшему аэропорт с Вашингтоном, Джейм поймала себя на том, что думает о Марти. Как ни пыталась она изгнать его из своих мыслей и сердца, это ей пока не удалось. Она любила этого человека и даже всерьез подумывала выйти за него замуж. Знакомство с Кэнтреллом выходило далеко за рамки очередной легкой интрижки. И он ее предал. «Что ему посулили? — гадала Джейм. — Что он рассчитывал получить? Узнаю ли я когда-нибудь об этом?» На ее глаза набежали непрошеные слезы и потекли по щекам. После исчезновения отца Джейм поклялась, что никому не даст причинить себе боль, но Марти сумел преодолеть ее сопротивление, она позволила себе влюбиться в него;

«Будь он проклят! — думала Джейм. — Это никогда не повторится — никогда!»

В который уже раз Джейм спрашивала себя, сколько времени из прошедших шести месяцев она потратила впустую, какая доля полученных ею сведений о последней поездке отца в Париж была истиной, а какая — сфабрикована, чтобы сбить ее со следа. Был ли отец мошенником, или Марти сказал правду, когда утверждал, что отец состоял на секретной правительственной службе? Сколь бы невероятными ни показались в первый миг его слова, шпионская история была единственным разумным объяснением. Кто-то предпринимал отчаянные усилия, чтобы Джейм никогда не узнала правду. Кому понадобилось скрывать следы предполагаемого мошенника? Разве что у отца были сообщники, но это казалось не правдоподобным.

Глянув в зеркальце, Джейм заметила голубой «форд-эскорт», тот самый автомобиль, который вместе с ней выехал со стоянки аэропорта. Еще раньше она видела его на подъездной дорожке. «Неужели он следит за мной? — подумала она. — Господи, у меня начинается паранойя!» Джейм глубоко вздохнула. Ей требовалось взять себя в руки. Отныне она не имела права терять самообладание. Она подозревала, что впереди ее ожидает длинная ухабистая дорога.

Нечто вроде полосы препятствий.

— Государственная измена? — Джейм энергично покачала головой. — Нет. Я не верю. Этого не может быть!

Конгрессмен Уильям Блэкуэлл сочувственно смотрел на нее. Долгие годы он был близким другом Колби, и мысль о том, что именно ему придется рассказать внучке Гаррисона правду о ее отце, внушала Блэкуэллу страх.

Однако, согласившись помочь ей, он и не подозревал, что разговор вызовет у Джейм такой взрыв эмоций. Принимая в расчет обстоятельства дела, Блэкуэлл полагал, что за последние годы она выслушала столько лжи, что хватило бы на целую жизнь, и заставил себя быть по возможности честным с ней. Он набрал полную грудь воздуха и нахмурился.

— Я понимаю, что вы чувствуете, Джейм, но…

Джейм вновь покачала головой.

— Нет, конгрессмен Блэкуэлл, — ровным тоном произнесла она. — Вы не знаете моих чувств и не можете их понимать. Ради всего святого, ведь он мой отец! Неужели вы подумали, что я поверю, будто… — Джейм запнулась и беспомощно развела руками.