День клонился к вечеру, и было очень тихо. Со стороны озера доносился тихий плеск волн, которые непрерывно накатывались на берег и там со всем знакомым шелестом умирали.

«Тут, в общем-то, нет ничего особенного, – едва слышно сказала сама себе Эрмин, – но тем не менее это место мне нравится».

Она посмотрела на великолепные розовые кусты, которые тянулись длинной полосой вдоль границы леса и вдоль стен дома, выкрашенных в коричневый цвет. Легкий бриз доносил до нее опьяняющий запах их цветов. Коротко подстриженная ярко-зеленая трава, устилавшая землю плотным ковром, казалось, так и звала поваляться и покувыркаться на ней – так, как кувыркаются маленькие дети.

«Ну чем там занят Тошан? – начинала злиться Эрмин. – Если он не позвонит до шести часов, я позвоню ему сама».

Лоранс и Лора отправились прогуляться вместе с детьми по бульвару Сен-Жозеф, намереваясь выпить лимонада на террасе «Шато-Роберваль» – большого отеля, в котором Эрмин дебютировала на сцене. Жослин, сославшись на то, что ночь в Маленьком раю была тяжелой, устроил себе долгий дневной отдых. Только Мирей хлопотала по хозяйству. Она заявила, что чувствует себя лучше и что ноги у нее снова стали такими, как в молодости, благодаря таблеткам, которые ей дала Лора.

Радуясь тому, что может теперь без затруднений ходить куда угодно, Мирей частенько выходила на порог за наружной застекленной дверью кухни и, держа в руках тряпку, вдыхала свежий воздух. Ветер дул со стороны озера. И вот старая служанка в очередной раз появилась на пороге с широкой улыбкой на устах.

– Ты все еще отдыхаешь, Мимин? Да, ты и в самом деле нуждаешься в отдыхе после всех тех неприятностей, с которыми столкнулась вчера вечером в Валь-Жальбере.

– Да, я спала там очень плохо. Я даже не сходила к водопаду. Иди сюда, Мирей, тебе следует посидеть и отдохнуть возле меня вот в этом кресле. Береги себя, даже если тебе и полегчало. Мы поболтаем вдвоем.

– Нет, мне нужно кое-что сделать. Мне хочется, чтобы всем тут, в моем маленьком мирке, было уютно. Я готовлю большой и вкусный пирог со свининой. Вышла подышать свежим воздухом, потому что до этого резала лук и у меня стало щипать глаза. А еще я прислушиваюсь, не зазвонит ли телефон.

– В таком случае я тебе помогу. Время будет тянуться для меня не так медленно, если я займу чем-нибудь руки.

Эрмин – с распущенными светлыми волосами, ниспадающими на плечи, – пошла вслед за Мирей легким шагом. Эрмин была одета в голубое шелковое платье, широкая юбка которого колыхалась в такт ее движениям.

– Хм, пахнет аппетитно! – сказала она.

– Я варю курятину, свинину и говядину порезанными на маленькие кусочки. В этом случае они варятся быстрее… Мимин, мне никто ничего не рассказал. Наша Лолотта, она хорошо устроилась?

– Лучше всех. Шкафы у нее набиты. В них там еды недели на две. В Маленьком раю чисто, его хорошо проветрили.

Мирей, будучи женщиной проницательной, всмотрелась в лицо Эрмин, однако его выражение не сказало ей практически ничего. Тон ее голоса тоже был необычно бесстрастным.

– Мимин, у Шарлотты какая-то проблема? – спросила Мирей. – Я тебя хорошо знаю. Ты сейчас разговариваешь как-то смущенно.

– Нет, никаких плохих новостей. Я просто очень встревожена. Только и думаю, что про Киону. Мне без нее нет жизни, моя дорогая Мирей, я хочу ее найти, хочу привезти ее сюда, к нам. Вчера вечером было то же самое, я потеряла аппетит. Мне было грустно, очень грустно! По правде говоря, я не смогла в полной мере порадоваться возвращению Шарлотты. Когда все снова станет так, как должно быть, я смогу вздохнуть спокойно и съездить снова в Валь-Жальбер.

Мирей покачала головой, помешивая большой ложкой поджаривающиеся кусочки мяса. Ничего больше не говоря, она стала подбрасывать тонко нарезанный лук.

– Хочешь, я замешу тесто? – предложила Эрмин.

– Я уже замесила его сегодня утром, когда ждала вас. Я разнервничалась из-за того, что провела ночь одна. Здесь, кроме меня, не было никого, даже собаки! Сейчас, черт возьми, так много тревог и волнений, и все из-за Кионы! Да, из-за нее. Впрочем, она хорошая девочка. Если бы ты только знала, как она обо мне заботилась! Я, Мимин, молюсь утром и вечером о том, чтобы с ней не произошло никакого несчастья. Твой отец просто с ума сходит. Он уже по полдня проводит в постели.

Эрмин, чувствуя, как к горлу у нее подступает ком, ответила шепотом:

– Да, именно так, Мирей. Мадлен тоже молится и вкладывает в свои молитвы всю душу. Она сейчас в церкви… Но давай сменим тему. Что я могла бы сделать? Шоколадный торт?

Мирей с лукавым видом разгладила ладонями свой фартук с узором из фруктов и овощей и сказала:

– Десерт уже стоит в холодильнике! Ванильные сливки, политые карамелью.

Эрмин, растрогавшись, обняла Мирей, жаждая утешения и нежности. Эта крепкая низенькая женщина, родом из Тадуссака, в течение многих лет заботилась о ней, как мать заботится о своей дочери.

– Крепись, малышка, – тихо сказала Мирей. – Твой муж уже завтра будет здесь. А на Тошана вполне можно положиться.

В этот миг зазвонил телефон. Эрмин чмокнула Мирей в щеку и побежала в гостиную.

– Тошан? Тошан, это ты?

Из телефонной трубки раздавались какие-то жуткие звуки, свист, треск и бульканье – как будто на другом конце провода вопила целая орава каких-то горластых зверей. Эрмин показалось, что иногда слышался и голос Тошана, но она не была в этом уверена. После нескольких минут подобной какофонии ей пришлось положить трубку.

– Черт возьми! – ругнулась она. – Наверное, где-то сильная гроза.

На лестнице, ведущей в прихожую, появился Жослин. Он спускался в домашнем халате, бледный, непричесанный. В общем, вид у него был жалкий.

– Есть какие-нибудь новости? – поинтересовался он, когда Эрмин, испытывая сильное разочарование, подошла к нему.

– Нет, ничего не было слышно. Как назло! Думаю, это звонил Тошан… Папа, смотри, полицейские.

Поскольку погода стояла очень жаркая, передняя дверь была распахнута настежь. Эрмин и ее отец могли видеть часть сада и дорожку, окруженную желтыми розами и ведущую к калитке в форме арки.

– Входите, господа! – крикнула Эрмин полицейским, чувствуя, что сердце у нее сжимается от дурных предчувствий.

У обоих полицейских было мрачное выражение лица – как у тех, кто пришел сообщить плохие новости. Жослин уперся дрожащей рукой в стену.

– Начальник полиции! – пробормотал он. – Моя бедная Мин, я чувствую себя совсем уж плохо.

Эрмин, которая предпочла бы устремиться навстречу полицейским, была вынуждена подойти к отцу, чтобы его поддержать.

– Добрый вечер, господа, – сказала она слабым голосом. – Проходите в гостиную.

Тот из полицейских, у которого было более высокое звание, показал жестом, что в гостиную они заходить не станут. В руке он держал листок бумаги.