этому учила? — с каким-то потаенным то ли ужасом, то лм потрясением спросила Антандра.

— Нет, брат учил, — так же лаконично, как и ее учитель ответила Кассандра.

Сейчас, держа твердо меч в руке, направленный острым кончиком в сердце распластавшегося на арене, как клякса на бумаге, Адама, Антандра без сожаления вонзила в грудь лезвие, выбив у маркиза Атталь удивленный и последний вздох прежде, чем он навсегда покинет этот мир и отправится в объятия Великой Матери.

— Смогу убить, когда встает вопрос, кому умереть: мне или сопернику, — тихо прошептала девушка ответ для маркиза Атталь, который он уже никогда не услышит, болезненно прикрыв глаза со жгучими и непролитыми слезами в них.

У Антандры выхватили меч и прижали к себе, укутывая, как в теплое и родное одеяльце, знакомым запахом. Ее прижимали к своей груди и быстро и неумело гладили по волосам, будто боясь опоздать.

— Ты молодец, — шептали ей на ухо.

— Молодец, что убила человека? — безжизненным голос спросила девушка, не желая получать ответ.

— Что предпочла расплатиться принципами, а не собственной жизнью, — уверенно возразили ей, обжигающими ладонями приподнимая лицо за щеки. — Антандра, послушай. Времени мало.

Не понимая, что от нее хотят, девушка с трудом распахнула глазами и столкнулась с обеспокоенными черными, в которых никогда не плескалось такое море чувств. Не было больше холодного безразличия и удушавшего равнодушия.

— Чтобы не случилось, живи, — звоном в ушах раздались непонятные слова. В смысле живи? Самое страшное же закончилось. Неужели это не конец? Неужели это только начало? Великая Мать, да когда же это бесконечный круг ада прервется?

Антандра только хотела, спросить, что за нелепицу он только что сказал, как ее силком дернули назад, вырывая ее из таких нужных и правильных объятий. От щемящей боли и пустоты в груди девушка закричала, будто в ее тело вонзились тысячи игл.

— Нет! Амрит! — закричала Антандра, протягивая руки навстречу и пытаясь вырваться из цепкой хватки трех человек. — Отпустите же меня! Бой закончился! Закончился! — с болью смотрела она, как на отбивающегося Амрита нападает со всех сторон и скручивают в бараний рог, не давая и шанса на сопротивление. На него кинулось больше дюжины человек, еще столько же оборотней в людском обличии и вдобавок несколько в звериной. — Нет!

Эпилог

О чем говорят цветы? Любовь? Нежность? Тоска? Научившись понимать язык растений, можно о многом сказать, не открывая рта. Но Антандра никогда не занималась такой глупостью. Романтика предназначена была для кого угодно, но точно не для нее.

Сидя сейчас в беседке королевского сада и попивая медленно чай, Антандра медленно сходила с ума. Ей казалось, что любой цветок, на который она только посмотрит, кричит на нее, высказывая все что думает о ней, обнажая все ее потаенные страхи и мысли наружу. Ей мерещилось, что каждый лепесток с ней разговаривал, заставляя верить, что растения живые.

Пионы говорили голосом герцогом Вайса и осуждали ее, как она могла так подло поступить. Ее оборотень напал со спины, побоявшись прямого столкновения лицом к лицу. Все напали на них разом, а потом наблюдали, как его придавливает толстое тело медведя. И никто даже не шелохнулся, чтобы помочь.

«Нет! Вранье!» — хотелось кричать девушке, пытаясь защититься. — «Вы сами так неоднократно делали, так почему я сейчас я виновата? Почему у меня есть чувство, что я Вас предала, а у Вас этого не было?» — задавалась она вопросами, но только не знала, кому они были адресованы. Цветам?

Белоснежные и невинные ромашки были ее молчаливой поддержкой. Барон Элдан, который никогда не был знаком с Антандрой, успокаивал ее ненавязчивым и сладковато-травяным запахом цветов. Он не знал, кто такая графиня Лоренц, чтобы, как все, ее осуждать и обвинять. Феликс мог ее понять, так как он умер, спасая своего волка из жгутов медуз.

«Спасибо», — говорили ее янтарные глаза ромашкам, но которые с ужасом смотрели на насмехающиеся и злорадствующие орхидеи.

«Убила! Ты меня убила!» — смеялись высокие стебли с лиловыми лепестками цветы насмешливым голосом маркиза Атталь. Даже после смерти он умудрялся действовать Антандре на нервы, заставляя чувствовать себя еще хуже, будто пытаясь утопить ее в грязи. Что, собственно, не так уж далеко от правды.

«Не только меня убила, но и моего оборотня!» — шептали орхидеи, покачиваясь на ветру. — «Думала убила белого медведя, как касатку? Простой мираж? Или, на крайний случай, животное? Но нет! Ты убила такого же человека, как и я! Живого человека, пытаясь спасти свою шкуру! Убийца!»

«Нет! Все не так было!» — едва сдерживая слезы, пыталась оправдаться Антандра. — «Меня и Амрита бы Вы не пощадили. Прирезали бы, как свиней на убой», — плача душой, понимала девушка, что поступила точно так же, как и собирались поступить с ней.

Тюльпаны графа Нарсиса молчали. Каким безликим и мимо проходящим был, таким и остался после смерти. Хоть здесь можно выдохнуть спокойно и задышать полной грудью. Глядя на одни единственные цветы, у Антандры не было ощущения, что с ней разговаривают, осуждают, насмехаются. Тишина. Желанная и долгожданная тишина в голове. Клод заранее знал, что умрет, но в случае с остальными винил не графиню Лоренц, а целую династию Резерфордов.

Если и существовал ад в раю, то Антандра в него невольно и попала. Золотая клетка с собственными болью, виной и мучениями внутри. Красивая беседка, созданная будто из сирени, было окутана полностью бледно-фиолетовыми и нежными цветками. Рядом все кусты цветов, переплетались между собой, создавая разные и захватывающие картины, от которых трудно оторвать глаза. Девушка никогда не видела, что красные розы можно так необычно, но тем не менее красиво пустить по статуе, создавая двоякий эффект: одна сторона — пустая и безликая, а другая — наполнена всеми оттенками алого.

Недалеко от беседки расположился водопад, над которым аркой росли пионовидные тюльпаны белых и розовых цветов. Кристально-прозрачная вода белыми брызгами падала в небольшой пруд, в котором незамысловатым узором росли пышные лотосы, насыщенно фиолетового и синего цветов.

«Кажется, водные цветы преподносила семья маркизы Ле Местр», — неосознанно подумала девушка, глядя на опасно-красивые кувшинки.

— Психéя, Вас можно поздравить, — непривычно спокойно и без ноток радости в голосе сказал Элюард.

— Благодарю, — пустыми глазами посмотрела Антандра на третьего принца, ничего не замечая перед собой. — Ваше Высочество, — добавила она монотонно требующее от этикета обращение.

— Я даже не мог предположить, что этим все закончится, — задумчиво прокручивал мужчина золотой перстень на толстом пальце с красным, вызывающим камнем.

— Вы знали? — спросила Антандра, подразумевая, знал ли он о