На голову ему свалился Грибо.

День выдался тяжкий. В комнате явно недоставало полноты жизни, к которой так привык Грибо. Единственным стоящим открытием было обнаружение густой популяции мышек, которые поколение за поколением проедали свои короткие жизни, пожирая запечатленную на бесценной коллекции гобеленов историю Ланкра. Как раз в тот самый день они добрались до короля Иддьота (709 — 745), в свое время встретившего лютую, мученическую смерть< В которой были задействованы: раскаленная добела кочерга, отхожее место, десять фунтов живых угрей, трехмильный переход по замерзшей реке, бочонок вина, пара луковиц тюльпана, несколько смазанных ядом сережек, устрица и верзила с колотушкой >. Впрочем, осквернители его памяти закончили свои жизни не лучше. С новыми людьми король сходился не просто.

Далее Грибо наточил когти о бюст единственного за всю историю ланкрского двора вампира — королевы Другулы Пронзевшей (1514 — 1553, 1553 — 1557, 1557 — 1562, 1562 — 1567 и, наконец, 1567 — 1573) — и совершил утренний туалет на портрете неизвестного монарха. Краски мигом разъело. В последующие часы на Грибо навалилась тоска, а за тоской пришла злоба.

Он вонзил когти туда, где, по его расчетам, должны были находиться уши Шута, но в награду за свое проворство услышал лишь пренеприятный металлический скрежет.

— А кто у нас хороший мальчик? — проблеял Шут. — Киса-киса-киса-кис.

Дело принимало любопытный оборот. Подобное обращение Грибо приходилось слышать только из уст своей хозяйки (все остальные без исключения обращались к нему не иначе как: «анупшелотсюдажирнаясволочь!»). Заинтригованный, кот свесил голову вниз.

В поле зрения Шута медленно вползла перевернутая кошачья морда небывалых размеров. На морде светился злокозненный интерес.

— Мы, наверное, хотим домой? — справился Шут. — Посмотри-ка, а дверца-то открылась…

Грибо покрепче вцепился когтями в металлическую шаль. Он явно обрел друга в этом урочище зла.

Шут пожал плечами, осторожно повернулся и шагнул из чулана в коридор. Он миновал залу, пересек внутренний двор, обогнул караульное помещение и вышел из замка через главные ворота, кивнув — крайне осторожно — часовым.

— Мимо нас только что прошел человек с котом на голове, — заметил один из них спустя минуту напряженнейших размышлений.

— И ты узнал его?

— По-моему, это был Шут.

В воздухе повисла многозначительная пауза.

Второй стражник покрепче перехватил древко своей алебарды.

— Подлая у нас работа, приятель. Но кому, если не нам, ее делать?..

— Ни на кого мы порчу наводить не будем, — твердо заявила матушка. — Кроме того, чтобы она сработала, человек должен знать, что на него насылают порчу.

— Делов-то — сделаем куколку, проткнем ее булавками и пошлем ему. Сразу все поймет.

— Нет, Гита.

— Здесь самое сложное — раздобыть его ногти, — распалялась нянюшка.

— Я сказала — нет.

— Клок волос тоже сгодится. А булавки у меня есть.

— Нет.

— Наводящий порчу на человеческое существо убог нравственно и портит свою карму, — промолвила Маграт.

— А я все равно его прокляну, — огрызнулась нянюшка. — Вы ничего и не узнаете. Я же в этой тюрьме чуть копыта не отбросила.

— Повторяю: никакую порчу мы наводить не будем, — сказала матушка. — Мы должны заняться его смещением. Где наш бывший король?

— Оставила булыжник на кухонном столе, — ответила нянюшка. — Все нервы истрепала с ним.

— Не понимаю… — пожала плечами Маграт. — По-моему, он очень милый и обходительный. Для привидения, по крайней мере.

— Нет, против него-то я ничего не имею. Меня все остальные достали.

— Остальные?

— «Умоляю, нянюшка, говорит, вынеси за пределы замка какой-нибудь камень, а я в нем поселюсь. Здесь так скучно, так тоскливо, мотаешься как dermo в проруби, ты прости мое клатчское произношение…» — процитировала нянюшка. — Не могла же я ему отказать. Но вся остальная компания подслушивала нас. Все самые умные, как же, халява, ребята, айда на волю. Я ничего не имею против призраков, — повторила нянюшка. — Тем более против королевских. Но всему есть мера, и к себе домой я эту шарагу не звала. Теперь у меня по прачечной мотается какая-то полоумная баба на колеснице и орет во всю глотку! В кладовке пара близнецов поселилась, по кухне слоняются какие-то безголовые, кто-то всю ночь визжит под раковиной, и по всему дому бродит какой-то мелкий волосатый тип и все что-то ищет. Разве это дело?

— Ничего, главное, его тут нет, — мрачно проговорила матушка. — Лишние люди нам не нужны.

— Он не человек, а призрак, — указала Маграт.

— Давай не будем вдаваться в подробности, — бесстрастно отозвалась матушка.

— Так или иначе, вам не удастся вернуть трон бывшему королю, — настаивала Маграт. — Призраки не правят королевствами. Как вы собираетесь короновать его? Корона провалится сквозь плечи!

— Мы возвратим престол его сыну, — объяснила матушка. — По праву династии.

— Сколько можно из пустого в порожнее переливать? — с досадой встряла нянюшка. — Пусть сначала подрастет, и лет через пятнадцать…

— А я говорю — этим вечером, — сказала матушка.

— Младенца на трон? Он там и пяти минут не продержится.

— Про младенца речи не было, — спокойно ответила матушка. — Взрослый мужчина. Помнишь Алиссию Недоумку?

Наступила тишина. Нянюшка Ягг тихонько опустилась на бревно.

— Вот проклятие! — ахнула она. — Ты что, серьезно?

— Подумала, что стоит попытаться.

— Проклятие, — на сей раз совсем тихо прошептала нянюшка. — Ты, значит, весь день только об этом и думала?

— Да.

— А теперь послушай меня, подруга. Ты сама знаешь, Алиссия на голову выше всех была. Ты только пойми правильно, я лично считаю, что в головологии и соображении равных тебе нет, но Черная Алиссия, ей же стоило только пальцами щелкнуть.

— Значит, я, по-твоему, щелкать пальцами не умею?

— Извините, пожалуйста, — вмешалась Маграт.

— Да нет, ты не поняла! — ответила нянюшка, игнорируя юную ведьму.

— Вот и хорошо.

— Только… ты пойми, Эсме, она ж была этой, Дайяной, над ведьмами, как король выразился.

— Дойеной, — поправила ее матушка, не поленившаяся заглянуть в толковый словарь.

— Я все-таки позволю себе перебить вас, — произнесла Маграт, чуть повышая голос. — Кто такая эта Черная Алиссия? А еще я заявляю, — скороговоркой выпалила она, — что не потерплю больше умалчиваний и многозначительных взглядов. В шабаше участвуют три ведьмы.

— Тебя тогда и на свете не было, — пожала плечами нянюшка. — И меня, кстати, тоже. А жила она в Скунде. Сильная была ведьма.