Динни слушала оцепенев. Вдруг Ферз рассмеялся.

– Но мы не мертвецы, вот в чём несчастье, – мы не мертвецы! Если мы хотя бы могли умереть! Все эти мученики – не мертвецы: они по-своему способны страдать – так же, как вы, сильнее, чем вы. Мне ли не знать? А где лекарство?

Ферз схватился за голову.

– Как замечательно было бы его найти! – сочувственно вставила Динни.

Он удивлённо взглянул на неё:

– Лекарство? Погуще развести лак – вот и всё, что мы делаем и будем делать.

У Динни так и просилось на язык: "А тогда зачем же убиваться?" – но она сдержалась и сказала только:

– Может быть, вы и найдёте лекарство, но это требует терпения и спокойствия.

Ферз расхохотался.

– Я, наверно, до смерти надоел вам.

Динни незаметно выскользнула из комнаты.

Ресторан "Пьемонт", это прибежище людей, которые все знают, был полон всезнающими людьми: одни из них уже успели насытиться, другие только начинали насыщаться. Они тянулись друг к другу, словно еда была звеном, соединяющим их души, и сидели по двое, а порой и вчетвером и впятером. Лишь кое-где попадались отшельники, пребывавшие в дурном настроении и мрачно поглядывавшие вокруг поверх длинных сигар. Между столиками носились проворные худощавые официанты, и на лицах их было написано неестественное напряжение – следствие перегрузки памяти. Лорд Саксенден и Джин, сидевшие в углу со стороны входа, успели съесть омара, выпить полбутылки рейнвейна и поболтать о всякой всячине, прежде чем она медленно отвела глаза от опустошённой клешни, подняла их на пэра и спросила:

– Итак, лорд Саксенден?

Он перехватил этот брошенный из-под густых ресниц взгляд, и глаза его слегка выпучились.

– Недурной омар, а? – спросил он.

– Потрясающий.

– Я всегда захожу сюда, когда хочу вкусно поесть. Официант, вы собираетесь подать нам куропатку?

– Да, милорд.

– Так поторопитесь. Попробуйте рейнвейн, мисс Тесбери, вы ничего не пьёте.

Джин подняла свой зеленоватый бокал:

– Вчера я стала миссис Хьюберт Черрел. Об этом напечатано в газетах.

Щеки лорда Саксендена чуть-чуть надулись, – он раздумывал: "В какой мере это касается меня? Интереснее эта юная леди, когда она свободна или когда она замужем?"

– Вы не теряете времени, – сказал он и взглянул на неё так пристально, словно его глаза искали доказательств тому, что её положение изменилось. – Знай я об этом, я не осмелился бы пригласить вас позавтракать без мужа.

– Благодарю вас, он сейчас будет здесь, – ответила Джин и взглянула из-под ресниц на пэра, глубокомысленно осушавшего свой бокал. – Есть у вас новости для меня?

– Я видел Уолтера.

– Какого Уолтера?

– Министра внутренних дел.

– Это ужасно мило с вашей стороны!

– Да, ужасно. Терпеть его не могу. Не будь волос, голова у него была бы форменное яйцо.

– Что он сказал?

– Юная леди, никто ни в одном официальном учреждении никогда ничего вам не скажет. Там не говорят, а "продумывают вопрос". Так и подобает власти.

– Но он, разумеется, прислушается к тому, что вы говорите. Что же вы сказали?

Ледяные глаза лорда Саксендена, казалось, ответили: "Ну, знаете, это уж слишком!" Но Джин улыбнулась, и они постепенно оттаяли.

– Вы самая непосредственная девушка, с какой я сталкивался. По существу, я сказал ему: "Уолтер, прекрати это!"

– Как чудесно!

– Ему это не понравилось. Он, видите ли, поборник законности.

– Можно мне повидаться с ним?

Лорд Саксенден расхохотался. Он смеялся, как человек, нашедший нечто очень драгоценное.

Джин выждала, пока он успокоится, и сказала:

– Итак, я еду к нему.

Последовавшую за этим паузу заполнила куропатка.

– Послушайте, – неожиданно начал лорд Саксенден, – если уж вы действительно решили это сделать, то есть один человек, который может устроить вам встречу. Это Бобби Ферар. Он работал с Уолтером, когда тот был министром иностранных дел. Я дам вам к нему записку. Сладкого хотите?

– Нет, благодарю. Но я бы выпила кофе. А вот и Хьюберт.

У входа, выскочив из вращающейся двери-клетки, стоял Хьюберт, отыскивая глазами жену.

– Позовите его сюда.

Джин пристально посмотрела на мужа. Лицо его прояснилось, и он направился к ним.

– Ну и взгляд у вас! – пробормотал лорд Саксенден, поднимаясь. Здравствуйте. Ваша жена – замечательная женщина. Хотите кофе? Здесь недурной бренди.

Пэр вынул карточку и написал на ней чётким, аккуратным почерком:

"Роберту Феррару, эсквайру, М. И. Д.

Уайтхолл.

Дорогой Бобби.

Примите моего молодого друга миссис Хьюберт Черрел и, если возможно, устройте ей встречу с Уолтером.

Саксенден".

Затем подал карточку Джин и потребовал счёт.

– Хьюберт, покажи лорду Саксендену свой шрам, – распорядилась Джин и, расстегнув манжету, закатала мужу левый рукав. На фоне белой скатерти синевато-багровый рубец выглядел особенно странным и зловещим.

– Н-да! – выдавил лорд Саксенден. – Полезный удар!

Хьюберт опустил рукав.

– Джин вечно вольничает, – проворчал он.

Лорд Саксенден уплатил по счёту и предложил Хьюберту сигару:

– Простите, мне пора удирать. А вы оставайтесь и допивайте кофе. До свидания, и желаю вам обоим успеха!

Он пожал им руки и стал пробираться между столиками. Молодые люди смотрели ему вслед.

– Странно! Деликатность, насколько мне известно, не относится к числу его слабостей, – удивился Хьюберт. – Ну как. Джин?

– Что означает М.И.Д.?

– Министерство иностранных дел, моя провинциалочка.

– Допивай бренди, и едем к этому человеку.

У подъезда молодожёнов окликнули:

– Кого я вижу! Капитан! Мисс Тесбери!

– Моя жена, профессор.

Халлорсен сжал им руки:

– Ну, не замечательно ли? У меня в кармане каблограмма, капитан. Она вполне заменит свадебный подарок.

Через плечо Хьюберта Джин прочла:

"Реабилитирующие показания Мануэля высылаем почтой тчк Американское консульство Ла Пас".

– Великолепно, профессор. Не хотите ли зайти с нами в министерство иностранных дел? Мы должны повидаться с одним человеком насчёт Хьюберта.