— Нет! И у меня тоже, милая, с той минуты, как я тебя увидел… — Изумившись тому, что слетело с его языка, Ройс быстро отвернулся и, оставив Моргану застывшей с полуоткрытым от удивления ртом, беззаботно бросил Захари:

— Посмотрим, сможет ли Чеймберс найти для нас еще одну бутылку бренди! Или ты предпочитаешь тот дьявольски хороший рейнвейн, что мы пили прошлой ночью?

— О, бренди! — ответил Захари не колеблясь. Ройса уже не было рядом, и Захари шагнул к Моргане. Подмигнув ей, он заговорщически шепнул:

— Знаешь, у него и впрямь не было выбора. Ты поймала его в свои сети! Постарайся теперь не сплоховать. Я ставлю на тебя, малышка! Смотри, не подведи меня! — Он громко рассмеялся при виде крайнего изумления на ее лице и, весело насвистывая, Устремился вслед за Рейсом.

Обед вечером прошел без треволнений, и, как обычно, Моргана поднялась наверх, в свою комнату, оставив мужчин наслаждаться бренди.

Как только Моргана вышла из столовой, разговор мужчин немедленно обратился к встрече с графом Сен-Одри.

— Больше всего меня удивляет, как он обнаружил, что Моргана — моя любовница, — говорил Ройс. — Единственно, кто ее видел, кроме нас, — слуги… Конечно, Стаффорд мог проболтаться — я думаю, никто другой и не обратил на нее внимания тогда, а он лучший друг графа.

Захари поморщился:

— А как насчет Сперлинга? Если он шпионит для одноглазого, почему бы ему не работать на кого-нибудь еще? Да хоть и на графа?

Теперь был черед Ройса поморщиться:

— Если окажется, что Сперлинг действительно шпион одноглазого, я буду очень удивлен. Он не похож на послушное орудие. Что бы там ни было, сам дьявол не соберет эту головоломку. — Взглянув задумчиво на Захари, он предположил:

— А что, если Девлин подкупил кого-нибудь из слуг, чтобы они рассказывали ему о ней? Хотя почему моя новая любовница интересует его? Ума не приложу. А может быть, шпион — или шпионка — заметил сходство между ними и доложил об этом графу? Девлин далеко не глуп, и он, конечно, понял, кто эта молодая женщина… — Ройс состроил гримасу:

— Допустим, это объясняет, как он узнал, кто она. Но ведь Девлин никогда не испытывал ни малейшего интереса ко мне, почему же сейчас он в курсе всех моих дел? Похоже, все-таки Стаффорд или Везерли сказали ему о сходстве. — Тут глаза его сузились:

— Ах да, я совсем забыл — леди Девлин была у меня с визитом со своей полоумной кузиной старухой Уайтлок.

— И они видели Моргану? — быстро спросил Захари.

— М-м-м, кажется, нет. Они как раз садились в карету, когда я и Моргана отправлялись к модистке. Разглядеть ее они никак не могли, только мимолетно. Хотя и этого могло быть достаточно…

Захари недоверчиво покачал головой:

— Ты думаешь, леди Девлин могла поделиться своими наблюдениями с графом? — Он деликатно кашлянул. — Незаконные дети не тема для разговора жены с мужем, особенно если это его незаконные дети! Да и какое ей дело до них?

— А какое дело до них графу? Он бросил Моргану ребенком и ни разу не поинтересовался, что с ней! — гневно воскликнул Ройс.

Они поговорили еще немного. Разговор коснулся синяка Стаффорда и того любопытного факта, что никто не видел ни Везерли, ни Ньюэлла с той самой ночи, когда одноглазый напал на Ройса. В этом было что-то зловещее, особенно если учесть, что одноглазый вполне мог оказаться одним из упомянутых джентльменов…

— Черт побери! — проворчал Ройс. — Он может оказаться кем угодно. Все, что мы о нем знаем, — он высокий и темноглазый. Я могу назвать без малого дюжину джентльменов, которые подходят под это описание! Взгляни на своего друга Джорджа Атуотера… Он высокий, и у него темные глаза. И еще этот парень, Джаспер Симондс, — я никогда его не встречал, но Джордж упомянул, что у него черные глаза и он хорошего роста. Затем — Ньюэлл, Везерли, Стаффорд, Барроу, Иден, Сен-Джон — у всех темные глаза, и все довольно высокие. Черт побери, да это описание подходит к половине мужского населения Корнуолла!

Часом позже, подавив зевок, Ройс наконец поднялся из-за стола и сказал насмешливо:

— Ты знаешь, а ведь вся эта история — твой грех!

— Что такое? — взвизгнул Захари. — Как ты можешь нести такую чушь?

Ройс коварно улыбнулся:

— Да очень просто! Это была твоя мысль — пойти на тот проклятый матч!

Захари никак не мог успокоиться и все еще кипятился, когда они расстались наверху у дверей в свои спальни.

В субботу остальные слуги прибыли из Лондона и хозяйство пошло обычным чередом, а Моргана, Ройс и Захари продолжали знакомство с домом и окрестностями. День проходил очень приятно. После обеда вечером Моргана, как обычно, извинилась и уже собиралась уйти, когда Ройс бросил ей:

— Я увижусь с тобой позже. Нам надо обсудить кое-что.

Моргана метнула на него настороженный взгляд. Несмотря на ссору, он был очень добр к ней и почти обезоружил ее своими дружелюбно-поддразнивающими манерами. Правда, она частенько спрашивала себя, как долго продлится отсрочка перед новым столкновением. Внезапно ответ был получен — совсем недолго. Молча кивнув черной кудрявой головой, она почти выбежала из комнаты.

Было далеко за полночь, когда Ройс наконец подошел к двери, отделявшей гостиную Морганы от его комнаты.

Он вошел без стука и, миновав темную гостиную, остановился на пороге ее спальни.

Моргана лежала, читая, рассеянно поглаживая рукой кота. До чего же она прелестна, в который раз подумал Ройс. Вся, от чернокудрявой макушки до нежных, ослепительно белых плеч, обнаженных вырезом сиреневой рубашки. Он вспомнил, что выбрал именно эту рубашку, думая о том, как чудесно оттенит она прозрачность ее кожи. И он был до смешного доволен, увидев, что прав.

Должно быть, он сделал какое-то движение, потому что Моргана, внезапно оторвавшись от чтения, подняла голову, и взгляды их встретились. Она чуть было не вскрикнула от неожиданности и теперь, с бешено колотящимся сердцем, вбирала глазами человека в черном шелковом халате, стоящего в темном дверном проеме.

Черный шелк облегал великолепную фигуру, не скрывая мощи и стройности вечернего гостя. Моргана не позволила глазам замешкаться на прядях золотистых волос, вившихся в разрезе халата. Она знала, как он выглядит под этим халатом. Воспоминание о сильной мускулистой груди, такой твердой и горячей, пронеслось в ее голове. Сладостное тепло неожиданно разлилось по всему ее телу, и Моргана униженно осознала, как что-то влажное, предательски томное обволакивает всю ее без остатка, лишая воли, почти лишая сознания.

Ох как ей хотелось, чтобы он прикоснулся к ней наконец, обнял и своими объятиями изгнал из сердца все смущение и неуверенность, давившие ее, как камень. Она любила его! Любила — и хотела всеми фибрами своего существа.