нуждается в нем, и такова природа Крота Камня. Крот Камня — это тот, кто нужен другим, тот, в ком другие найдут свой путь.

Так гордитесь же, кроты, потому что в эту ночь мы, каждый по-своему, выполнили задачу, доверенную нам Босвеллом. Мы довели кротенка до зрелости и дали ему то, что нужно для познания себя. Какими бы ничтожными вы ни чувствовали себя, даже если вы, как вам кажется, дали ему слишком мало, какими бы недостойными вы себя ни считали, своим присутствием здесь, своей принадлежностью к нашей общине вы помогли ему. И теперь все вы в нем. Все хорошее и плохое, что в вас есть, все ваши светлые и темные стороны, ваше спокойствие и ваше смятение.

Из всех систем Босвелл выбрал для его рождения и воспитания нашу. Он доверился нам, зная, что, хотя многие здесь не верят в Камень, они с честью выполнят свою задачу.

Кроты, вы уже оправдали его доверие, и в эту Летнюю Ночь мы празднуем то, что все вместе совершили. Чтобы никто не сомневался в моих словах и не чувствовал, что сделал еще недостаточно, в грядущие летние годы обдумайте хорошенько все, что я сказал, и действуйте соответственно. Бичен не сразу покинет нас. Он еще недостаточно научился письму и должен помочь мне закончить последний текст. Этот текст — Свод законов. А кроме всего, Бичен должен иметь возможность получить от вас то, что вы можете дать ему до его ухода в обширный кротовий мир, когда настанет пора.

Да, он уйдет, уйдет от нас. А может быть, и не он один. Тьма добровольно не уступает свету. Она видоизменяется, находит окольные пути, чтобы превратить хорошее в дурное. И кротовьему миру еще предстоит значительно более серьезная война, чем та, что мы видели, — война, где кроты будут воевать духом правды и мира, а не когтями, зубами и злобой. Крот Камня пришел, чтобы вести нас на эту войну, и мы окажемся в самой ее гуще. Это будет в другом месте, хотя на какое-то время может представиться, что она разыгрывается здесь. Однако, несомненно, главные события произойдут где-то близ Верна, потому что там бьется сердце нынешнего зла.

Дрожь пробежала по спинам кротов, а Триффан продолжал:

— Но она еще впереди, и мне известно о ней не больше, чем вам, хотя я знаю, сколько еще предстоит сделать. Это знание — та печаль, которую мы ощущаем, чувствуя наступление старости и глядя на неуверенные шаги молодых кротов, идущих нам на смену.

Наступила глубокая ночь. Ярко блестели звезды, сквозь деревья светила луна, роняя свое сияние на Камень. Вокруг царили лунный свет и тьма, все замерло.

И тогда Триффан начал читать заключительную молитву ритуала:

В тени Камня,

Среди ночных теней,

В эту ночь Середины Лета

Мы, кроты Данктонского Камня,

Видим нашего благословенного отпрыска...

Росами омоем лапы его,

Ветрами западными шкуру вычистим,

Лучшею одарим землею,

Солнечным светом пожалуем.

Молим семькрат благодать

Благодати:

Милости обличья,

Милости добродетели,

Милости страдания,

Милости мудрости,

Милости верных словес,

Доверия милости,

Милости благообразия.

Лапы омоем потоками света,

Душу отверзем любви когтями, —

Пусть же внемлет он Безмолвию Камня.

Так сказал Триффан, и повторил молитву, чтобы кроты, в том числе и Бичен, смогли запомнить слова и научить молитве других, как в свое время научили Триффана.

— Я не забыл, что кроме меня среди нас есть еще один, кто родился в этом лесу, — продолжал старый крот. — Это Бэйли. Выйди вперед, Бэйли. Мы, знакомые с его историей, знаем о его страданиях, его утрате и его мужестве. Мы знаем о том, что он благополучно привел сюда Фиверфью и она родила нам Бичена. В какую-нибудь будущую Середину Лета, когда меня не станет, молю, чтобы Бэйли был здесь и произнес молитву вместо меня. А теперь, Бэйли, прошу, повтори ее в последний раз для нас, для себя и для Бичена, для тех, кого он потерял, но с помощью Камня еще может найти вновь, — несомненно, в эту Ночь ночей они тоже глядят на звезды и думают о тех, кого любят.

И Бэйли, запинаясь, поскольку был скромным кротом и редко выступал публично, произнес ритуальные слова, чтобы показать, что тоже знает их, и многие, даже не только кроты Камня, шепотом повторили за ним и добавили к этой молитве собственные слова, пожелав Бичену удачи в предстоящих делах.

Потом Триффан вышел вперед и дал Бичену знак прикоснуться к Камню: в эту ночь младшему из кротов полагается сделать это первым. Потом Камня коснулся Бэйли, а за ним остальные, и кроты начали разговаривать и смеяться, ощущая легкость и дух товарищества. Касаясь Камня, все почувствовали, что это прикосновение уходит назад, к великому Безмолвию Камня, и поняли, что даже друг без друга они не одни.

Самыми последними к Камню прикоснулись четверо: Мэйуид и Сликит, Триффан и Фиверфью. Они помолчали, погрузившись в себя, потом отвернулись от тени Камня к лунному свету и увидели Бичена в окружении множества кротов, стремящихся предложить ему свою помощь, пригласить в ближайшие летние годы к себе в нору и пожелать удачи и мужества в грядущей жизни.

— Господа и дамы, следуйте за Хеем, он отведет вас в зал, который смиреннейший Мэйуид хорошо знает! Там легко и весело и много червей! А также историй, господа, и сюрпризов, милые дамы! — Так Мэйуид направил данктонских кротов в Древнюю Систему, чтобы там развлечься и повеселиться, как по традиции положено после обряда Середины Лета.

А Бичен и его мать наконец остались одни вместе с семью опекунами: Мэйуидом, Сликит, Маррамом, Скин-том, Смитхиллзом, Бэйли и Триффаном.

Лунный свет отражался в глазах Бичена и на возвышавшемся над ним огромном Камне, над которым блестело и сверкало звездами ночное небо.

— Я чувствую... что меня очень любят,— чуть не плача, сказал Бичен.

— Значит, Камень помог нам выполнить нашу задачу, которую с твоим появлением возложил на нас Босвелл, — ответил Триффан. — На некоторое время тебе придется вернуться со мной в Болотный Край, потому что тебе еще многим надо овладеть в искусстве письма.

Бичен казался одновременно растерянным и озабоченным. Ему понравилось встречаться с разными кротами, но в тоне Триффана, когда он сказал «вернуться», слышалась суровость, и это означало, что дальше будет труднее, чем раньше.

Однако остальные как будто не заметили этого и один за другим по очереди прикоснулись к нему и сказали то, что