Повадки убийцы, наглость поступков, национальность самого О’Галлахана и немалой части его людей из числа тех, которых он успел увидеть. Рискованный план восстания и крайняя жестокость при расправе над полицией города. Да ещё намерение разыграть карту восставшего города при полной поддержке его, законно избранного мэра.

Сомнений не оставалось. Конфедерация. Это были действия не привычных джентльменов с Юга, а тех, кто постепенно замещал их в отколовшихся после сецессии штатах – той воистину дикой своры, то есть стаи. А если это были они, то спорить с ними опасно даже не для здоровья – для собственной жизни. Вуд вдруг ясно и чётко осознал, что при отказе стать мэром восставшего города его просто пристрелят. Или не пристрелят, но сделают так, что он будет лишь говорящей куклой, открывающей рот только по приказу. Такой судьбы ему не хотелось. Совсем. К тому же он с пониманием относился к декларируемым Конфедерацией идеям и не желал войны с самого начала. Более того, часто говорил об этом. Даже на официальном уровне, это ни для кого не было секретом. Поэтому…

– Город Нью-Йорк просит помощи у президента Конфедерации. Документ будет написан мной собственноручно и заверен уважаемыми в городе людьми.

– Их доставят сюда через пару часов, – осклабился О’Галлахан. – Вежливо доставят. Вы только скажите, кто именно сам и без проблем подпишет. Сложности никому не нужны.

– К сожалению, сложностей не миновать. В нью-йоркские форты уже послан сигнал о бунте. Они пришлют солдат. Тех немного, но они хорошо вооружены и под командованием опытных офицеров.

– Форты будут блокированы. Вышедшие оттуда солдаты попадут под обстрел и либо будут перебиты, либо вернутся. Вам не следует беспокоиться о подобных мелочах. Это наши дела.

– Конечно. Теперь о помощи. Когда она сможет быть здесь и в каком количестве?

Ирландец призадумался, после чего достал из кармана небольшую книжечку в кожаном переплёте. Полистал её, пожевал губами, пару раз затянулся сигарой и лишь потом произнес:

– Несколько дней. Из порта отправятся несколько кораблей. К Хэмптонскому рейду. Как только первый корабль пристанет к берегу, начнётся погрузка войск на транспортные корабли. Тем же днём они в сопровождении пары броненосцев и нескольких фрегатов и канонерок направятся сюда. Уверен, что несколько тысяч ветеранов под командованием одного из прославившихся генералов Конфедерации смогут защитить город. Город, расположенный на острове.

Мэр только и мог, что принять слова О’Галлахана как данность. И начать делать то, что требовалось от него в данной ситуации. Воззвание к жителям города само собой точно не создалось бы. Да и присутствие уважаемых горожан должно было быть и представительным, и надёжным одновременно. А таких следовало поискать. Впрочем, Вуд был уверен в том, что непременно справится. Ведь особого выбора у него и не было, если он хотел остаться мэром города, к которому успел привыкнуть и которому желал лишь добра. И добром в данном случае было помочь Конфедерации. Иначе от Нью-Йорка одни руины и останутся – парни вроде О’Галлахана просто так с улиц города не уйдут, цепляясь за каждую улицу, каждый дом. А уж когда прибудут транспортные корабли конфедератов в сопровождении стальных бронированных чудовищ…

КША, штат Виргиния, Ричмонд,

сентябрь 1862 года

Началось! Это стало ясно в тот самый момент, когда в мой кабинет на базе, ставшей главным зданием созданного министерства тайной полиции, влетел Джонни с радостной лыбой от уха до уха и заявил:

– В Нью-Йорке – бунт! Недавно к Хэмптонскому рейду подошли два корабля, на которых по несколько людей О’Галлахана. И сам мэр Нью-Йорка Фернандо Вуд просит Конфедерацию о помощи против «тирана Авраама Линкольна, приказавшего стрелять в собственный народ».

Тут можно было только встать, отбросив временно все документы, над которыми работал, подойти с шкафчику, где хранились напитки для гостей на все случаи жизни, да и вытащить бутылочку хорошего такого, коллекционного вина.

– Не пьянства ради, а только события для, – произнёс я, разливая вино в бокалы. Себе пару капель, Джонни побольше. – Знаю, что вино – это не твое. Но не виски же ради такого случая пить. Ну, за успех всех наших авантюр! Чтобы они из авантюр становились хорошо продуманными планами.

– Уже становятся, – выдохнул Смит, опрокинув залпом бокал. Никогда его не научить пить вино так, как подобает обращаться с благородным напитком. – Мэр согласился, что ему лучше оставаться здоровым и при власти, а не быть выброшенным на обочину или туда же, но с пулей в голове.

– Разумное решение. Но наблюдение за ним всё равно нужно установить. Постоянное, под видом охраны.

– Охрана уже при нём. Постоянная, из «диких», – подтвердил мой друг, криво улыбаясь. – И, Вик, нужно срочно отправлять в Нью-Йорк войска. «Диких» там очень мало, наёмники хотят заработать, а не погибнуть. А эти восставшие горожане… Они почти ничего не умеют. Ещё нужен лидер. Тот, кого знают, и кто будет знаменем восстания. Джексона бы!

Я скорчил скептическую мину, и этого оказалось более чем достаточно для того, чтобы остудить энтузиазм Смита. Он набулькал себе ещё один бокал, плюхнулся на стоящий у стенки диванчик и недовольно вымолвил:

– Знаю я, всё знаю и помню! Джексон после того, как Борегар стал во главе Конфедерации, командует объединёнными силами Потомакской и Теннесийской армий. И на Вашингтон армии двинутся под его командованием. Борегару теперь нельзя, он сидит в Ричмонде и без крайней необходимости никуда отсюда не денется.

– Ну вот, сам всё понимаешь.

Тяжкий вздох в ответ. Дескать, всё понимаю, но хочется поддаться соблазну простых решений. А вот мне даже думать о подобном нельзя. Да и участие в сражениях тоже, как я полагаю, закончилось. Тайная полиция как-то не предполагает, что её глава будет находиться на полях сражений, тем более в постоянном режиме. Для этого другие люди имеются.

К слову о тех самых людях. Армии Конфедерации теперь возглавляли люди, на которых Борегар мог рассчитывать полностью или почти полностью. Потомакской с недавних пор командовал Фрэнсис Бэртоу, а Теннесийской – Бернард Би. Ли оставался рулить Резервной, в задачи которой входила оборона побережья от возможных десантов янки. Пусть вероятность подобного и снизилась, но отнюдь не исчезла.

Также не следовало забывать о двух отдельных корпусах, которые хоть и не дотягивали до полноценных армий по штатному составу, но вполне могли таковыми назваться. Могли, но всё же им не стали присваивать подобный статус. Калифорнийским корпусом, также известным как Западный, командовал Нейтан Эванс. Это была та ещё сборная солянка! Костяк, конечно, составляла его прежняя минибригада и «Легион» Уэйда Хэмптона Третьего, ныне губернатора Калифорнии, но вот наросшее мясо было совсем иного состава. Золотоискатели-неудачники, наёмники из числа латино и индейцев, толика техасцев, которые предпочли сражаться на восточном побережье, а не близ Канзаса. Но уровень боеспособности этого корпуса был вполне неплох. По крайней мере, попытки янки прощупать крепость обороны Калифорнии со стороны Орегона пресекались быстро и жестко. Да и границу с Мексикой и мормонским Дезеретом части Восточного корпуса держали хорошо. Более того, успешно провели вытеснение мормонских отрядов с пограничных территорий – золотые рудники Невады – чуть к востоку. Практически без крови обошлось, что хорошо. Там ведь и требовалось всего лишь продемонстрировать Дезерету силу, показать, что Конфедерация – гарант существования мормонского государства и нечего пытаться наложить лапу на золотые рудники. Туда ведь мормонов и раньше не пускали федеральные власти, так что и нечего на вкусный кусок, ранее им не принадлежавший, пасть разевать. Вот и продемонстрировали. Именно так, как в данной ситуации и требовалось.