Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Крис! Я ради нее и вернулся, цепляясь за жизнь. Где она?
– Сейчас она в гостинице, но, думаю, скоро приедет. Сегодня Вас посмотрят специалисты, и жена, скорее всего, будет настаивать на Вашей транспортировке домой. Сейчас сделают укол, и пару часов Вы можете еще поспать.
Сергей опустил веки, думая о жене. Он вспомнил ее синие, как озеро глаза. В них можно было увидеть любовь и нежность, немой укор и обиду, и цвет которых при этом менялся. В памяти ожили воспоминания о Тине, потом о Крис. «Мы вместе меньше двух лет, а сколько свалилось на ее плечи? Сколько неприятных моментов я ей доставил? И именно она нашла меня. Как ей это удалось? Если я здесь неделю, полиция должна была разослать ориентировки. Но ведь меня никто не искал кроме нее. Почему? Или плохо искали? Как дела дома? Как Олег? У отца сердце больное, не случилось бы чего». Он так и не уснул. Мысли перескакивали одна на другую, пока не остановились на обстреле машины. « Не мог наш проект и контракт быть причиной случившегося. Кому мы так насолили, что приняли крайние меры? Кому перешли дорогу? Жаль Володю и этого парня, по имени Иван. Олег его мог и не видеть, а значит и не рассказать никому. А если его ищут? Надо сообщить в полицию», – думал он, когда пришел другой врач и начал осмотр, задавая свои вопросы.
Миронова и Немцов прибыли в больницу около восьми часов. Кристина поднималась в отделение в белом халате и шапочке.
– Я к Владимиру Алексеевичу. Он еще у себя? – спросила она медсестру, открывшую ей дверь.
– Он в ординаторской, – ответила та, не подозревающая об искусном маскараде.
Кристина постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла в кабинет.
– Доброе утро. Как наши дела? – буднично спросила она.
– Вы? Ну, Вы, мадам, и авантюристка. Решили проникнуть по-тихому? Знакомьтесь, Илья Сергеевич, это жена нашего с вами бесфамильного, бывшего бесфамильного пациента. И зовут эту милую барышню Кристина. Могу Вас порадовать. Ваш муж утром пришел в себя, Илья Сергеевич его осмотрел и претензий со своей стороны не высказывает. Перевязку еще не делали, ждем узкого специалиста с вердиктом. Если заберет в свое отделение, помощи от меня не ждите. Вы же намерены забрать супруга?
– Я не сделаю ничего, что может ему навредить. Я должна присутствовать. Вы знаете, я хотя и женский доктор, но все, же врач. Мне нужна, по крайней мере, консультация по уходу и вы мне ее дадите. А сейчас, пока нет доктора, можно я навещу мужа?
– Идите, Вы дорогу знаете, – улыбнувшись, сказал Реутов. – Вот же неугомонная торопыга.
Когда Кристина вошла в палату, Сергей не сразу обратил на нее внимание, приняв ее за доктора, а узнав – заплакал. Плакал тихо без всхлипов, слезы сами катились из глаз по щекам и он не стеснялся их.
– Крис, родная моя, – говорил он негромко, беря ее руки в свои ладони.
– Здравствуй, любимый. Я знаю, родной, мужчины не плачут, они расстраиваются. Все, кроме смерти, поправимо и повода для расстройств нет. Сейчас тебе сделают перевязку, преподадут мне урок ухода, и, чуть позже, завтра или сегодня, мы поедем домой. Раны телесные и душевные затянутся, и все будет как прежде. Главное мы вместе, – говорила она, целуя его руки, и не вытирая непрошеные слезы. – «Ты мое сердце, ты мое чудо, обниму крепко и с тобой буду», – пропела она. – Помнишь? Я с тобой. Все у нас будет хорошо.
Потом был небольшой консилиум докторов, которые решили, что жизни больного ничего не угрожает. Его лечение, возможно, продолжить по месту жительства антибиотиками. Хороший уход, питание и наблюдение местного врача.
– Простите мне мою бестактность. Пока будет готова выписка, можно Сергей побудет здесь? Мне нужно купить ему одежду, а ему встретиться с полицией, – говорила Кристина доктору. – К тому же, приготовьте счет на оплату.
– Сережа, тебе придется пробыть еще здесь минут сорок, час. Доктор приготовит выписку, рекомендации, но самое главное, ты должен дать показания полиции. Анатолий Андреевич останется с тобой. Тебе нужно пережить все еще раз, но это необходимо. Я куплю тебе одежду, и мы поедем домой, – говорила она в палате мужу, держа его за руку.
– Я справлюсь, не волнуйся. Как дела дома? Как Данька, Олег, отец?
– Отец и Олег поправляются. Сейчас все живут в поселке. За Данькой присматривают Юля и Алина. Все ждут нас, – сказала она, целуя мужа в щеку. – Я скоро вернусь, а ты постарайся посидеть как можно подольше. Облачись в простыню и представь, что ты древний грек.
Кристина позвонила Андрею и сообщила ему свои последние новости, потом сделала звонок Юле и Олегу:
– После обеда мы будем дома, а вы подготовьте Александра Николаевича к встрече.
В больницу она вернулась с пакетом, в котором была легкая одежда, белье и обувь для Сергея.
В отсутствии Кристины, Сергея, который полчаса беседовал с Немцовым Анатолием Андреевичем, навестил следователь. Записав показания, которые касались обстрела, пассажира по имени Иван, его «приключениях», черном Мерседесе с рисунком на запаске, следователь удалился.
– Анатолий Андреевич, сколько будет длиться вся процедура моего «воскрешения»? – спросил Миронов.
– Смотря, когда документы отправят в суд. Теперь только он может признать Вас живым и ныне здравствующим. Если бы они не поторопись признать Вас погибшим, все можно было отыграть назад. Но я думаю, тянуть они не будут. Они и так облажались со всех сторон по полной программе. Протокол опознания ваши родственники не подписали, экспертизу они не проводили. Пошли по короткому пути и уперлись в тупик. Пусть теперь разгребают. Могила Степанова есть, а вот Вашей нет. Кристина Викторовна не позволила оставить табличку на кресте с Вашим именем, и речей прощальных на кладбище не было. « Вы можете меня считать сумасшедшей, но не смейте говорить о моем муже в прошедшем времени. Сергей Александрович жив, рано вы его хороните», – сказала она людям. Их на похороны пришло человек 30-40. Все видели вашу жену впервые. Одни посчитали ее невменяемой от горя,
