Подведя «жабу» к внедорожнику, Николай открыл машину и велел задержанному спрятаться в багажнике. Когда тот угнездился, связал остатком шнура его ноги.

– Лежи тихонько, фраер! – распорядился грозно. – У меня приказ доставить тебя живым. Если начнешь шухерить – мочкану. Всосал?

Несвицкий специально употребил слова из лексики сидельцев. Пусть слав считает, что его пленили зэки, и они работают за деньги. Этих генерал не станет сильно опасаться, решив, что вокруг него плетут интригу, из которой он выберется. Пускай лежит, не дергаясь… Николай закрыл машину и вернулся в дом. Борис успел переодеться, натянув мундир задержанного генерала. Тот оказался короток, висел на животе, но для непридирчивого взгляда не критично. Несвицкий переоделся в мундир покойного Андрейки. Таков был план, задуманный в Царицыно. С адъютантом им повезло, Несвицкий ожидал, что ему придется раздевать какого-нибудь слава в форме, потому не резал часового. Не пригодилось…

Свою одежду волхвы сложили в сумку, которую нашли в шкафу. Туда же Николай засунул несколько бутылок, взяв их со стола.

– Зачем? – спросил Борис.

– Прополощем рот, брызнем на обивку внедорожника, – сказал Несвицкий. – Парочку положим на сиденье. Если остановят, патруль подумает, что генерал гуляет. К таким внимания поменьше. Кстати, в машине притворишься пьяным. Приляжешь на сиденье и надвинешь фуражку на лицо. Иначе могут опознать.

Через несколько минут их внедорожник выкатил на улицу. Николай прикрыл ворота, сел за руль и, не спеша, поехал по центральной улице поселка. У выезда наткнулся на блокпост. Дорогу преградил шлагбаум из стальной трубы. Из будки вышел слав с автоматом и направился к машине. Несвицкий опустил стекло на дверце.

– Какого х…я! – заорал. – Шо, вочы повылазили? Не бачышь перепустку?

Он указал на пропуск-вездеход за лобовым стеклом – его здесь закрепил, скорей всего, водитель генерала.

– Звиняйте, пане офицер, – смутился слав. – Ничь на дворе, нихто не ездит.

– Державна справа[1], – сообщил Несвицкий. – Швидко поднял железяку!

Слав что-то пробурчал, но подчинился. Николай расслышал: «Позаливают зенки, а потом – до баб. Державна справа, блядь!..» Он усмехнулся и тронул внедорожник с места.

Оставив позади поселок, машина мчалась по шоссе. Верней, катила – Николай ее не гнал. Раздолбанный асфальт – тут точно танки ездили, колдобины… Не хватало вскочить в какую-нибудь яму и остаться без колес. Дальний свет Несвицкий не включал – издалека заметно. И так доедут, спешить им некуда. Но мощный двигатель будто бы просил: «Пришпорь меня!». Хороший внедорожник, дорогой. Воздухозаборник над капотом, второй ведущий мост, который подключают по желанию. Себе его забрать? Но как? Он офицер, трофей обязан сдать. Кому? Начальник у него Кривицкий… «Не о том я думаю, – одернул он себя. – Мы еще не выбрались…»

За спиною завозился князь. Сел, сняв с головы фуражку.

– Выбрались, – он усмехнулся. – Я до конца не верил, ожидал, что будем прорываться с боем. Силен ты, Николай! Так по-славски шпарил! Где только научился?

– Да знаю пару фраз, – сказал Несвицкий. – Но ты не расслабляйся. Если точно помню карту, впереди нас ждет блокпост, а там мы без стрельбы не обойдемся, потому что не пропустят – дальше по дороге позиции ополченцев. Будь наготове. Как подъедем, опусти стекло на дверце. Я попытаюсь заболтать солдат. Когда скажу им: «Доброй ночи», открывай огонь. Стреляешь в тех, что справа. Или же по обстановке.

– Не подведу, – пообещал напарник. – Я все понял и жалеть не стану.

«Ты, главное, не промахнись!» – подумал Николай, но мысль озвучивать не стал – не стоит расхолаживать напарника. Да, у обоих есть защитный кокон, теоретически пули волхвам не страшны. Но свой кокон он в бою пока что не испытывал…

Пост показался через двадцать километров – и в этот раз серьезный. Сложен из бетонных блоков, блиндаж с железной дверью и с бетонным перекрытием. Поверх насыпан холмик, из него торчит труба – солдаты греются ночами. Дымок струится…

Дорогу преграждали железные «ежи». Небольшие. Танк их преодолеет, а внедорожник сядет брюхом намертво. Возле них Николай остановил машину. И сразу с двух сторон автомобиля показались двое славов с автоматами. Оружие они держали наготове.

– Гей, хлопцы! – Несвицкий опустил стекло на дверце и выглянул наружу. – Эта мы куды приихалы?

– Пост «Степовое», – ответил ближний слав. – А вы хто будете?

– Я капитан Притула, адъютант начальныка головного управлиння розвидки, – сказал Несвицкий пьяным голосом. – Ось перепустка.

Он снял с кармана и протянул солдату пропуск-вездеход. Тот взял и рассмотрел, подсветив себе фонариком. Вернул его Несвицкому.

– Вы не туды заихалы, пан капитан, – сказал с укором. – Поселок – там! – он указал рукой. – А за постом стоят сепаратисты.

– От же… – Несвицкий выругался. – Свернул не там. Со мною генерал, завез бы… Дякуй, хлопцы! С меня горилка. Вас тут кильки?

– Двое на посту, а двое отдыхают, – сказал солдат.

– Так мало? – удивился Николай.

– На хуторе неподалеку взвод стоит, – ответил слав. – Учують, шо стреляють, так приидут мигом. Ночь, слышно хорошо.

– Вам больше будет. Трымай! – Несвицкий дал ему бутылку и поманил второго: – Эй, ты! Сюды ходи!

Слав обогнул машину и встал у дверцы. Автомат повесил на плечо.

– Тоби! – Николай протянул ему бутылку. Тот радостно схватил ее. Пора…

Два раза сухо хлопнул «Штайер». Обоим славам пули угодили в голову. Уронив бутылки, солдаты повалились на раздолбанный асфальт. Несвицкий выскочил из внедорожника, метнулся к блиндажу. Дверь оказалась запертой – сторожатся славы. Ладно… Он подскочил к убитым, достал из их подсумков две гранаты. Взлетел на холмик, выдернул чеку сначала из одной и опустил ее в трубу, а следом – и вторую. Взмыв, приземлился рядом с внедорожником.

Два раза громко хлопнуло. Труба, взлетев над холмиком, закрутилась в воздухе и с лязгом покатилась по асфальту, к счастью, не угодив при этом в внедорожник. Из дыры в земле