на стенах увеличивалось количество горожан, новость о возвращении Лошадкина катилась по городу.

— Нет, просто спрашиваю. Пока еще можно обойтись без крови.

— Вот тут ты ошибаешься, - зло ответил Лошадкин. - Без крови тут не обойдется.

Два месяца странствий, разговоров, освоения умений кататься на ящерицах и лосях, держать в руках холодное оружие, настоящее и тяжелое, неудобное, и сражаться им. Умение жрать местную кухню и общаться с мордахами и хрокагами, попытки вникнуть в их мировоззрение и жизнь, и ощущение собственной власти. Лошадкину достаточно было приказать и тут же все выполнили бы, в пределах доступного кочевникам и лесным жителям, но при этом он регулярно натыкался и на границу. Невидимую стену традиций, обычаев, верований и уверенности, например, в том, что раз жены, то значит должны рожать от него.

— Все, мне некогда!

Маниш отлетел в сторону, будто освобождая дорогу, и указал рукой в сторону Дружбы. Лошадкин ткнул пятками в бока Хохолка, и ящерица помчалась в ворота, раздался перестук лап и вперед вырвалась охрана, а также несколько вождей. Кто-то из жителей Дружбы уже кричал приветственно, пытался ринуться под копыта Хохолка, но был оттеснен охраной. Лошадкин промчался сквозь город к холму, на котором стояли храмы и дворец, по дороге помахал рукой, приветствуя горожан.

Масса вооруженных мордахов и хрокагов, свиты и дружины вождей, собравшихся сюда по призыву Лошадкина. Никто пока не кидался, но Лошадкин знал, что пригласил сюда практически всех заговорщиков, которые, конечно же, питали исключительно благие намерения. Дать ему и прочим посланцам правильных жен, убедить вырезать подлых краглов, вдарить со всей своей мощи по жителям моря или дать могучее оружие, чтобы мордахи сами победили соседей.

Цели и планы разнились, так как существовало несколько заговоров, сознательных и не очень, идущих от возмущения тем, что нарушались традиции и установления предков, оказалась забыта кровная вражда стольких поколений и прочее в том же духе. При этом никто и не думал убивать самих "посланцев", им всем, особенно Лошадкину, собирались открыть глаза, показать правду и убедить, что надо действовать иначе. Что посланцы богов немного... заблуждаются, скажем так, в своей доброте и мягкости, но если открыть им глаза, то все вдруг станет хорошо - то, что считали хорошим сами заговорщики.

— Все готово к великому курултаю, владыка, - склонились перед ним жрецы солнца, мордахи и хрокаги. - Мы освятили помещения в дворце и подступы к нему, а также место на берегу.

— Благодарю, - махнул рукой Лошадкин. - Молитесь за собравшихся!

Жрецы только поклонились, и Михаил поскакал дальше, во дворец. Он видел корабли в гавани, видел, что Дружба стала краше и еще многолюднее, в том смысле, что в ней прибавилось живых. Кое-где уже катили велосипеды на деревянных колесах, а в небесах мелькнул то ли воздушный шар, то ли дирижабль. Вышки телеграфа, какие-то маневры ламассов во все той же гавани, да, здесь в его отсутствие не теряли зря времени.

Конечно, Михаил передавал приказы и указы, остальная часть экспедиции не сидела без дела, но все равно, смотрелось все немного удивительно. Словно жизнь должна, обязана была замереть в его отсутствие, как в компьютерных играх.

— Повелитель! - полковник Сардар ударил себя в грудь и припал на одно колено. - Командующий Огар передает, что у него все готово!

— Отлично! - ответил Лошадкин, спрыгивая с Хохолка и бросая поводья подбежавшему слуге. - Действуйте, полковник, и знайте, что небеса с нами.

— Небеса с нами! - воскликнул Сардар, поднялся и умчался прочь со своим отрядом.

Конечно, Лошадкин знал все и так, от самого Огара, но следовало привлекать и местных, нельзя было делать все самим. Тот же принцип, что и с прогрессорством, только в иной ситуации. Ну а возглас Лошадкин позаимствовал у заговорщиков, немного ради смеха и немного ради запутывания и разбрасывания семян сомнений среди них.

— Повелитель, - склонился перед ним какой-то важный хрокаг. - Ладорс, из племени миничей, управляющий дворцом. Какие будут приказания, повелитель?

— Подготовьте ужин и свежую одежду, займитесь моей свитой, - махнул рукой Лошадкин. - Просителей не пускать, бдить в оба глаза, завтра - курултай, возможны провокации врагов.

— Будет исполнено, повелитель, ни один враг не пройдет, - склонился Ладорс.

Хрокаг в возрасте, из знатного рода, но не вождь, в молодости тоже путешествовал по миру, но не по морю. Племя миничей обитало на самом востоке лесов, и там имелись и другие соседи, помимо краглов, наверное, поэтому Ладорс и получил такую должность. Повидал мир и знал местный этикет, так сказать. Лошадкину было плевать, по большому счету, начальную проверку Ладорс точно прошел, раз попал во дворец, а остальным предстояло заняться службе безопасности.

Саму службу еще предстояло создать, хотя бы зачатки, но это могло подождать.

С этими мыслями Лошадкин проследовал в купальню, активируя там подогрев и жалея, что не додумался устроить гидромассаж и пузырьки. Так сказать, особый королевский бассейн, только для него и немного еще для жен, раз уж оказались рядом.

— Я соскучилась! - вынырнула из воды Увиала.

— А я слышал, что ты много работала, - улыбнулся в ответ Лошадкин.

Налаживание отношений с Прантой и Арханной удалось и окупило себя. Осознав, что их легко могут выбросить и заменить, жены доносили обо всем, что слышали и начали трудиться на пользу общего дела, видя в Лошадкине своего единственного защитника.

— Как ты и приказал, муж наш, - скромно потупилась Увиала.

С глазищами ламассов и привычкой двигаться в воде, вышло это у нее откровенно плохо. Она уставилась куда-то под воду и сделала попытку облизнуться, с тем же результатом. Раньше Лошадкин забеспокоился бы, что ему все откусят, но он уже наблюдал похожие сцены.

— Тебя подговорила королева Олилея? - спросил он.

— Нет, - ответила Увиала. - Королева очень занята там, в море, руководит разделкой морских чудищ и обустройством новых пастбищ и отмелей там, где посланцы богов изменили море. Уже несколько лун мой народ пребывает в безопасности, у нас полно еды и все мы ежедневно возносим хвалу посланцам богов, а особенно тебе, муж мой. Я бы хотела отплатить тебе за все то, что ты сделал для моего народа, и другие жены говорят, что для мужчины важнее всего войны и продолжение рода. Я не могу помочь тебе ни с тем, ни