– Ты где, Влад?

– На Киевской улице.

– Что?! Что ты там делаешь? – взвился вдруг следователь

– Со свидетелем вот важным побеседовал о жизни бренной. Наш замечательный «фоторобот» его вчера жизни поучил – мобильное средство сообщения попер, сломав «вьюноше» переносицу. После чего, видимо, не слишком далеко отойдя, предпринял словесные угрозы по названному средству сообщения в адрес Анастасии Красновой, которая, под напором моего обаяния и доброты, раскрыла эти его гнусные инсинуации.

– Загорайло, к лешему твою литературщину! «Фоторобот» – рецидивист Ефим Кантор, по кличке Жидяра. Два разбоя и грабеж, убийства так доказать и не смогли. Но похоже на то, что и мокруха на нем. Освободился полгода назад по амнистии, дьявол ее побери! Проживает в квартале от твоей Киевской улицы, на Можайском валу, у родной сестры Варвары. Эта Варвара, как несколько часов назад выяснил Поплавский, была лучшей подругой умершей Глоткиной, в квартирке которой и обретались наши бандюки. Короче, Поплавский, светлая башка, пробил ее по базе. И нашлась не Варя, а совсем даже Фима. Витя на всех парах несется сейчас к Канторам. Московских я предупредил – они тоже выдвинулись. А ты – самая светлая голова, оказывается, уже на месте. Значит, сейчас диктую тебе точный адрес, но, Владик, заклинаю тебя всем святым, не лезь в пекло. Кантор ОЧЕНЬ, понимаешь, ОЧЕНЬ опасен. Наверняка вооружен, и… Все ты сам понимаешь.

– Сергей Георгиевич! Не надо, как говорится, грязи. Упакуем в лучшем виде. Готовьте премии, а то мне гардероб к лету обновить требуется.

– «Страшный» лейтенант, ты мне зубы не заговаривай. Не лезь, говорю, без Поплавского и собровцев.

– Есть! – Влад отсоединился.

Поизучав в машине карту, Влад тронулся в сторону Можайского вала. Машину припарковал у соседнего от канторовского подъезда, и тут… увидел Фиму по кличке Жидяра собственной персоной, выносящего из подъезда две огромные сумки. Широченный, мускулистый, бритый почти наголо, с бульдожьим загривком, Кантор и вправду производил устрашающее впечатление. «Да, это вам не Шмулик со скрипочкой. Бывает же такое…» – подивился Влад уродливости бандитской физиономии, которая, казалось, состоит из плохо прилаженных друг к друг булыжников, самый крупный из которых олицетворял собой нос. Причем «подправленный» не один раз. Когда Ефим завел двигатель своего джипа, Влад понял, что выбора у него просто не остается. Держа пистолет в правом кармане куртки, Загорайло прогуливающейся походочкой подошел к урчащей черной громаде.

– Друг, ты местный? Что-то я заплутал совсем, – неловко подделываясь под простачка, завел Влад, стараясь не смотреть в звериные глаза Кантора, сузившиеся и почуявшие неладное. Жидяра приоткрыл дверцу, обшарил приставалу мгновенным взглядом, зацепившись на спрятанной в кармане руке, и сделал выпад левой – едва заметный, но очень точный. В печень, которая пробивалась от его заточки насквозь…

Варвара, спешащая из магазина, где она долго и бестолково покупала в дорогу колбасу и другую снедь, подбежала к машине, когда Влад оседал с закатившимися глазами на тротуар. Ефим за шкирку втащил остолбеневшую дуру-сестру на заднее сиденье, и машина, развернувшись, рванула через дворы к Кутузовскому проспекту. Из-за серого кирпичного дома выглянуло равнодушное солнце, осветив черную фигуру юноши, свернувшегося калачиком на тротуаре. Молодая собачница, вышедшая из подъезда с лохматой болонкой, брезгливо обошла «пьянчугу». Болонка, прижав уши и хвост, шмыгнула мимо «этого», прижалась к ноге хозяйки, затряслась. «Пинча! Гулять!» – рыкнула на хвостатую подопечную тетка. Но что-то заставило ее оглянуться на скорчившегося Влада – в глаза бросился развязавшийся шейный платок, добротные ботинки. Женщина подошла, наклонилась с брезгливостью над Загорайло и тут же, прижав руки ко рту, отскочила. Впрочем, дамочка оказалась не из истеричных клуш. Она выхватила из кармана джинсов мобильный и набрала номер «скорой». А в это время из другого подъезда Г-образного дома выбегал крупный пожилой мужчина, который курил на балконе и видел, как Влад отшатнулся от машины и упал. Видел он и бегство джипа со двора. Две цифры на номере иномарки бдительный жилец запомнил четко. Через семь минут к подъезду, куда уже сбегался народ, обступив умирающего Влада, примчался Поплавский. А еще через четыре прибыл спецотряд быстрого реагирования. За это время убийца и его сестра-соучастница, бросив машину у Третьего транспортного кольца, сели в «хачмобиль» – «жигуль» с бомбилой Гургеном за рулем, и двинули в сторону Минского шоссе. Через пятнадцать минут они сменили бомбилу, добравшись на развалюхе «шевроле» до кирпичного особняка в профессорском поселке.

Когда к Вите Поплавскому, ждущему страшной вести в коридоре больницы, из операционной вышел врач с потрясающей новостью, оперативник не сразу поверил тому, что сказал хирург. Не поверил, потому что о чудесах он читал только в Священном писании. А его грязная, циничная, не слишком благодарная работа только и делала, что чудеса опровергала.

– Если б не эта книжица в кармане, вы бы могли и не довезти его. Двенадцать миллиметров картона, на которые пришлась вся сила удара, не позволили проткнуть насквозь печень. Прогнозов не строю, но шанс есть, – врач положил на стол перед Виктором Поплавским маленькую книжку в картонной обложке, на которой ангел вырывал из рук черта человека и уносил в небеса. Золотом были выбиты буквы названия «Инструкция для бессмертных, или Что делать, если вы все-таки умерли». Автор – убиенный священник Даниил Сысоев. Под именем автора зияла неровная дыра в потеках бурой крови. Крови сноба и эстета Владислава Загорайло.

В то время, когда в центре Москвы разворачивалась драма с участием коллег Димы Митрохина, сам он возвращался в отдел не с пустыми руками, исколесив за день столицу с севера на запад и с запада на юг. Митрохин сумел-таки выяснить, кому принадлежала машина с цветочной аэрографией. Обзвонив накануне вместе со стажером-студентом Колей Михайловым все салоны Москвы, где наносили подобные изображения (а их, на удивление, оказалась целая прорва – больше тридцати), Дмитрий выделил четыре точки. Все в разных концах Москвы, как назло. Машину могли просто угнать и, сделав дело, уничтожить в ближайшем леске – убийцы представлялись явно безбашенными, и тогда поиск хозяина вообще не имел особого смысла, но работу по машине нужно было с чего-то начинать.

Лишь в четырех салонах оперативникам с уверенностью сказали, что наносили подобные рисунки на белые БМВ нужной модели. Один салон висел под вопросом – сменился хозяин, и вся учетная документация пребывала в беспорядке. В двух резко отказались отвечать на какие-либо вопросы по телефону. Естественно, Митрохин поехал прежде всего в ближайшую к Эм-ску точку. Не повезло. Дима показал схематичный рисунок, сделанный по памяти Шатовым, но мастер ничего похожего не воспроизводил. Он лишь украшал пространство вокруг ручек дверей маленькими букетиками сирени. Во второй точке похожие ветки были нанесены. Но БМВ имела оттенок металлик. Что ж, в темноте пострадавший мог цвет не разглядеть. Вообще кто мог ручаться за показания Александра? Все-таки два дня беспамятства, наркотическое отравление – это не шутки. Хозяином машины числился Армен Гагикович Авакян – директор цветочной фирмы «Аргаба плюс». Покрутившись вокруг оптового склада этой конторы, расположенной на северо-западе Москвы в промзоне, Дмитрий под видом оптового покупателя разговорился с симпатичной секретаршей. Дежурно посетовав на то, что малому бизнесу очень туго приходится и вот уже третьих поставщиков хозяин намерен сменить, Дмитрий в умилительном экстазе, который выразился глуповатой улыбкой на его круглом простодушном лице, махнул в сторону веток орхидей, красовавшихся в вазочке на столе рыженькой пампушки Олечки: