жуткие губы в улыбке, от которой у меня леденеют внутренности, Вселяющая Ужас кивает мантикоре, и тот отпускает Рева. Мой фейри падает с высоты пяти метров, его голова ударяется о камень, а следом приземляется тело без какой-либо реакции.

Я вскрикиваю и бросаюсь к нему. Только бы он был жив. Только бы он был жив.

Его тело лежит неподвижной грудой, конечности вывернуты странным образом. Он не шевелится.

— Хочешь отомстить, мошка? — спрашивает мантикора тихо. Зловеще.

— Это бессмысленно, дитя, — уверяет Вселяющая Ужас. — Ты слишком слаба, чтобы ввязываться в неравный бой.

Бессмысленно? Возможно. Но жду не дождусь, когда смогу победить хоть раз, отнять у неё что-то, не потеряв при этом своего. Хотя бы ненадолго сравнять наши счёты.

Он её главное орудие.

— Даже если вам удастся сбежать, вы не сможете вдвоём покинуть Выжженные земли, — грохочет дерево таким голосищем, что я содрогаюсь. Как бы ни была крепка во мне решимость, я не могу заставить своё тело не реагировать. — Один из вас застрянет здесь со мной. Кто же это будет?

Я сжимаю железный кинжал в одной руке, обсидиановый клинок в другой. Рев покинет Выжженные земли вместе с книгой. Я не знаю, смогут ли они остановить чуму без меня — дух книги сказал, что только я могу пользоваться его магией, — но для всех он всё равно вернётся победителем, справившимся с заданием. Не его проблема, что книга капризная.

Главное, мы остановим настоящее зло.

— А значит, ты окажешься в моей власти.

— Да, — шепчу я. Она будет меня пытать. Убьёт, если повезёт. Но Рев вернётся на свободу вместе с книгой. И даже если Несущий Ночь заберёт мою душу и возьмёт контроль над моим телом, я не смогу произнести заклинание. Мы с Вселяющей Ужас останемся в заточении.

Всё будет хорошо… Насколько это возможно.

Определившись с планом, я сосредотачиваюсь на цели.

Я притягиваю к себе колючие тени и делаю прыжок, второй, третий. Приземляюсь на плечо мантикоры. Он замахивается лапой, не давая мне нанести удар, но я уже прыгаю через тени на его другое плечо. Я ростом едва ли больше его головы.

Назвать меня «мошкой» не было не таким уж преуменьшением.

Он недовольно рычит, бьёт копытом о землю — в полуметре от места, где лежит без сознания Рев. Я прыгаю ещё раз, приземляясь рядом со своей парой. Он оживает, с его губ срывается стон, но глаза не открываются. Я отворачиваюсь от него. Пока что у меня есть дело поважнее.

Магия книги заклинаний выплёскивается вперёд в тот самый момент, когда копыто мантикоры грозит раздавить меня и Рева. С глухим стуком мой клинок встречается с чешуйчатым копытом и попадает в уязвимое место в центре. Но входит не слишком глубоко. Сложно назвать это серьёзным ранением. Но чудовище отскакивает назад с рёвом злости и боли.

Я вновь прыгаю в тень, пока он не успел вернуть равновесие, и вонзаю лезвие в мягкое местечко под ухом. Схватившись за рукоять обеими руками, я использую весь свой вес, чтобы кинжал скользнул вниз по его шее. Его огромная лапища взлетает, шлёпнув по мне, как будто я и вправду какая-то мошка. Или оса. Я его за это ужалю.

Я падаю плечом на гравий и перекатываюсь на спину, но боль где-то за гранью моего внимания. Я прыжком поднимаюсь на ноги, не тратя времени на то, чтобы перевести дыхание. Пора с этим заканчивать. Я не чувствую боли. Я не чувствую страха.

Мантикора хватает меня с рёвом ярости, но он слишком медленный. Чёрная кровь течёт ручьём по его шее и чешуйчатой груди. Хвост вихляет из стороны в сторону.

Я делаю несколько быстрых прыжков подряд — к его копытам, затем цепляюсь к верхней лапе и обратно к Реву. Бросаю железный кинжал в воздух и прыгаю вновь. Мантикора вздрагивает, когда я оказываюсь у него на плече, но тут же пытается стряхнуть.

Мой кинжал находит свою цель — его левый глаз — в ту же секунду, как я оказываюсь перед его мордой. Я пинаю по рукояти, вбивая клинок максимально глубоко. Раздаётся хлюпающий звук. Брызги слизи и крови попадают на мой живот, но вкус победы затмевает всё.

Рёв мантикоры становится испуганным. Он судорожно пытается вытащить кинжал, раздирая глаз собственными когтями.

Тяжело дыша, я спрыгиваю на твёрдую землю. Предсмертные вопли мантикоры эхом разносятся по долине. И наконец его тело замертво падает мордой вниз.

Я не успеваю насладиться своей победой даже на секунду, как пять гигантских корней выныривают из-под земли и сковывают тело Рева.

Я кричу. Его тёмные глаза встречаются с моими, и в следующее мгновение он оказывается в подземной клетке из корней дерева.

— Ты же не думала, что всё будет так просто? — ядовито шепчет Вселяющая Ужас, её голос доносит резкий ветер. Пепел начинает мягко опадать на землю, и моё сердце замирает.

Я одолела мантикору. Вселяющая Ужас не тронет меня, пока со мной книга заклинаний.

Но этого всё ещё слишком мало.

Я разворачиваюсь лицом к врагу, дрожа всем телом.

— Здравствуй, зверушка.

Меня сотрясает паника, я зажмуриваюсь. Не знаю, как с этим справиться.

Я всё ещё могу победить. Просто взять и уйти отсюда — Вселяющая Ужас меня не остановит. Если я смогла найти надежду в мире без Рева, то смогу и это.

«Ты уже сталкивалась раньше с точно таким же чудовищем».

— Но так и не оправилась с того раза.

«Ты сумела уйти от него живой, да ещё и обхитрив».

Сглатываю.

— Что ж, — довольно протягивает Вселяющая Ужас. Кажется, её ничуть не расстроила потеря своего прислужника. — Теперь, когда ты закончила и поняла, что это ничего тебе не дало, мы можем продолжить? Книга заклинаний уже здесь. Сколько разных сделок можно придумать. Кто первый предложит?

Моя душа трясётся. Я могла бы спасти Рева, дав Вселяющей Ужас то, чего она хочет. Но тогда судьба мира будет зависеть от их воли, и я прекрасно понимаю, что это не спасёт нас от них. Этот вариант мне не подходит.

Я лучше позволю умереть нам обоим.

Ищи правильную смерть. Я сглатываю. Правильная смерть. Я могу умереть, пока моя душа жива.

— Есть ли жизнь после смерти? — спрашиваю книгу.

«Да», — отвечает древний дух.

— Ты прямо сейчас в загробном мире, идиотка. Ты видела это место. Прошла его. Это всё, что есть после смерти! — рычит Вселяющая Ужас. — Загробный мир — моё царство.

Мои колени дрожат, но я держусь прямо, расправив плечи.

— Я не тебя спрашивала.

«Да, дитя, — шепчет