– Привет! Можешь пробить по базе информацию для меня? – постучав пальцами по столу, продолжил: – У Васильева Константина Александровича, 1975 года рождения, есть недвижимость в пригороде?

– Не уверен, что смогу, – донеслось приглушенное из трубки. – В базе не все садоводческие общества занесены. Но попробую… секунду… есть. Поселок Пашино подходит? Там коттедж, адрес записывай.

– Спасибо, Сема. За мной должок, – нажав отбой, Дима сразу набрал другой номер.

– При чем здесь Васильев? – недоумевающе спросил Маркин.

– Это у вас надо спросить, чем вы ему так насолили? – и тут же в трубку: – Вы в Пашино заезжаете? Да? Тогда я еду. Не упускай машину из виду.

Дима закрыл телефон и, посмотрев на Александра, твердо сказал, вставая:

– Мне некогда вам все объяснять. Васильев уже второй раз пытается убить Вячеслава. Вам нужно поднять на уши всю милицию, использовать все свои связи и приехать по этому адресу, – он переписал адрес и протянул ему листок. Уже по дороге к выходу Дмитрий добавил: – Любое промедление будет стоить жизни вашему сыну и Лике.

Их связали и, вставив кляп, завязали глаза. Они ехали уже больше получаса, и Лика все сильнее поддавалась панике. Но вскоре машина затормозила, их грубо вытолкнули из газели и куда-то повели. Они поднялись по ступенькам и, видимо, зашли в какое-то помещение. Проведя по коридорам, завели в комнату. Незнакомые голоса еле слышно переговаривались. Их усадили на стулья, но привязывать не стали. Яра не знала даже, рядом ли Слава или его куда-нибудь увели. Неизвестность давила на неё, но тут она услышала шаги, а следом краткий приказ:

– Снимите повязки и развяжите их. Думаю, это лишнее! – голос показался ей знакомым. Она поморгала, привыкая к свету, и огляделась. Увидев Константина, Яра пораженно замерла. Слава первым оправился от шока.

– Васильев?! Что все это значит?! – воскликнул он.

Яра задумалась. Все то время, что они были в повязках, она думала, что их похитил тот, кто копал под них с Димой, а, следовательно, заказчик убийства Ани Новиковой. Если это и есть Константин, то поведение Димы в ресторане на первом ужине становится понятным. Но тогда Дима все-таки знал, кто её заказал. Все эти мысли бешеным вихрем пронеслись в её голове, но она продолжала молчать.

Константин, внимательно следивший за её реакцией, обратился к ней:

– Вижу, ты уже обо всем догадалась, Анжелика, – взглянул он на нее со снисходительной улыбкой. Она сделала удивленное лицо, на что Васильев только усмехнулся. – Неплохо сыграно! Браво, Лика! – он наигранно поаплодировал и, заметив хмурый взгляд, спросил: – А может, лучше называть тебя Аней? – внимательно следя за ее реакцией, ухмыльнулся он.

В глазах девушки на мгновение промелькнул страх, но, несмотря на испуг, она все равно продолжала разыгрывать удивление и недоумение. Слава непонимающе посмотрел на Лику и снова на Васильева. Тот же продолжил насмехаться:

– А, нет! Я знаю имя, которое ты любишь больше всего. Яра!

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – холодно сказала Лика.

Слава уже неотрывно смотрел на неё.

– Да ладно тебе. Можешь уже больше не притворяться. Это не поможет, – Константин перевел взгляд на ошарашенного Славу и притворно удивленно спросил: – Неужели ты не знал об этом? А, понятно! Вот для кого ты продолжаешь концерт, Яра.

– Повторяю: я совершенно не понимаю, о чем вы говорите! – рассерженно повторила Яра.

– Может, освежить твою память? – спросил Константин и, вытащив фотографии, подошел к ней.

Сначала он протянул фото Ильи, подручного Димы, который монтировал пленку. Несмотря на избитое до черноты лицо, Яра сразу узнала его. Она зажмурилась, отворачиваясь. Боже, что они с ним сделали?

Васильев, заметив её реакцию, сказал:

– Вижу, узнала Илью, несмотря на то, как сильно он изменился после вашей последней встречи. Он монтировал пленку, на которой тебя "сжигали заживо". Признаюсь, превосходная работа. Никто ничего не заподозрил. А Илья почему-то отказывался от своего авторства. Так и не сознался!

Яра старалась не показывать возродившейся надежды: может, это всего лишь его догадки? Костя продолжил с сарказмом:

– Надо же, какая верность Диме! Но они же друзья с ним еще по интернату.

Яра ещё тогда заметила, насколько доверительны их отношения. Костя тем временем достал другое фото: Василий, помогающий Диме похитить её, потом ещё участвующий в съемках. Он был практически невредим: пару синяков на лице. Васильев прокомментировал:

– А вот Василий оказался не таким преданным. Почти сразу понял, что штука баксов намного лучше побоев. Он нам поведал о съемках этого любительского видео.

Яра про себя выругалась, скрывая охватившее её отчаяние. Костя же тем временем показал ей последнее фото: Морозов Сергей, сделавший ей пластическую операцию.

– А Сергея вообще не пришлось уговаривать. Он сразу нам рассказал о твоей пластической операции, – Константин с усмешкой победителя смотрел на неё. Она же не поднимала на него взгляд. – А больше никого и не надо было разыскивать и допрашивать. Все и так было ясно: как Аня превратилась в Анжелику, 1 марта во 2 мая. Все предельно просто: чтобы не забыть, не так ли? Только в кругу близких друзей тебя по-прежнему называли Ярой. Не смогла отказаться от этого?

«Черт! Когда он успел все это узнать?» – недовольно подумала Яра.

Слава, не в силах ничего понять, переводил взгляд с Анжелики на Костю. Неужели это и вправду Яра? Но этого не может быть! Просто не может быть!

– Анжелика! – позвал он её.

Она подняла на него неуверенный взгляд. Его глаза спрашивали, умоляли и требовали ответа. Он боялся поверить, он боялся надеяться. Она отвела глаза. Константин усмехнулся.

– Даже теперь он ждет, чтобы ты подтвердила мои слова! Как он тебе доверяет! А ведь совершенно напрасно. Скажи, зачем ты вернулась в Новосибирск? Я-то уже догадался!

Анжелика холодно посмотрела на него.

– Заткнись! – бросила она.

Слава подошел к ней и повернул её лицо к себе. Он нежно дотронулся до её щеки, заставляя посмотреть ему в глаза. Яра оттолкнула его руку и отступила.

– Скажи, Яра – это ты? – с мольбой воскликнул он.

Она отвернулась, пытаясь взять себя в руки. Девушка видела, какой надеждой горят его глаза, и это было непостижимо. Но дальше отрицать очевидное не было смысла. Она дотронулась до своих глаз, быстро вынимая линзы, и посмотрела на Славу. Никаких слов признания не потребовалось – Слава сразу узнал эти глаза. Они так часто снились ему ночами! Но сейчас в них не было любви и теплоты: только боль и обвинения. Обрывки воспоминаний пронеслись у него в голове: он бросил тебя? нет, убил! Ежик, мой ежик!.. И не смотрите