Коры с перерезанным горлом. Несмотря на то что это был всего лишь фотошоп, призванный напугать нас, этот образ до сих пор преследует меня, хоть я никому об этом не говорю. Снаружи нет никаких трупов. Только Кора, которая сидит на краю террасы, свесив ноги. Я выхожу наружу, закрывая за собой дверь почти до конца, а затем сажусь рядом с ней. Не слишком близко, но достаточно для того, чтобы почувствовать запах содержимого кружки, которую она держит в руках.

– Хорошо спалось? – спрашивает она, посмотрев на меня.

– Да, а тебе?

– Я задремала, а потом ты начал храпеть.

Я хмурюсь, и она улыбается.

– Ты всегда такой серьезный, Джейс Кинг. Я пошутила, ты не храпишь. Просто издаешь какие-то звуки, как будто тебе больно.

– Это лучше, чем храп?

– Тебе снятся кошмары?

– Возможно, – пожимаю я плечами. – Но даже если они мне снятся, после пробуждения я их не помню.

– Счастливчик, – говорит она и протягивает мне кружку.

Я беру из ее рук теплую керамическую кружку, стараясь не касаться пальцев, а затем, не спрашивая, что за напиток находится в сосуде, делаю глоток.

Чай с какими-то добавками.

Виски с корицей обжигают мне горло, и я стараюсь не закашляться. Я никогда не отказывался от алкоголя, но именно этот вкус напоминает мне аккумуляторную кислоту.

Я делаю еще один глоток, чтобы скрыть свою реакцию, и Кора хихикает.

– Где ты это нашла?

– В морозилке. – Смеясь, она откидывает голову назад. – Я нашла там виски, а чай был в кладовке.

Я также откидываю голову и смотрю на проясняющееся небо, на котором четко видны звезды. Как хорошо, что в этом районе города почти нет светового загрязнения[4]. Раньше так близко к центру на небе можно было увидеть только яркие звезды, но теперь это черное лоскутное одеяло покрыто миллионами других жизней.

– Ты знаешь, что есть созвездия греческих героев, зверей, но не богов.

– Боги не нуждаются в звездах. – Я смотрю на Кору и ставлю кружку между нами.

– Почему это?

– Потому что мы здесь, на земле.

– Ты думаешь, что ты непобедим, Джейс? – выдыхает она. – Именно из-за этого тебя убьют.

Я протягиваю руку, касаясь ее плеча, и Кора напрягается, но не отстраняется. Я не знаю, почему у меня возникает такое непреодолимое желание прикоснуться к ней или почему я, черт возьми, не могу перестать о ней думать. Мне бы хотелось, чтобы все было по-другому, но она уже прочно засела в моем сознании и под моей кожей.

– Я хочу, чтобы ты кое-что поняла, Хаос. – Я крепче сжимаю ее плечо, не желая, чтобы она отстранилась. – В конце концов боги победили. Не Титаны, не трехголовый пес, а боги. А мы рождены от этих богов. Мы выстрадали и пролили слишком много крови, когда были детьми.

– Мы?

– Чего ты хочешь? Чтобы война закончилась? Чтобы банды расформировались? Как, по-твоему, это произойдет?

Она убирает мою руку со своего плеча и поворачивается ко мне лицом.

– А как ты хотел, чтобы это произошло? Что ты планировал? Каким ты видел Стерлинг Фолс, когда покинул Адских гончих? И что послужило причиной того, что ты сбился со своего пути? – Она видит меня насквозь. – Ты думаешь, что так много знаешь. Что мы можем разработать какой-то план и заставить всех перемириться, а потом выйдем из этой ситуации победителями? Но это не сработает. Твой план не сработает.

– И почему же?

– Потому что тогда ты бы уже сделал это. – Она хватает свою кружку и вскакивает на ноги. – У тебя было пять лет. Теперь моя очередь.

Я вздрагиваю, но она, не дожидаясь от меня каких-либо опровержений, которых на самом деле у меня нет, исчезает в доме.

Я поворачиваюсь назад и смотрю на полуразрушенный двор. Кора настолько права, что мне становится больно, а это означает, нам придется сделать то, чего я очень не хочу. Мы должны рассказать ей правду, которую скрывали.

Глава 30. Кора

Резко проснувшись, я вскакиваю на ноги, чувствуя головокружение. Вокруг меня никого нет, гостиная пуста, хотя голоса парней раздаются совсем рядом. Я уснула в кресле, стоящем рядом с окровавленным диваном. Поначалу я подумывала перевернуть подушку и лечь прямо на него, но не смогла этого сделать, поэтому свернулась калачиком в кресле и заснула. После чая с виски это оказалось очень легко.

Мое внимание привлекает шипение и запах бекона, доносящиеся с кухни. Поправив одежду, я выхожу из-за угла и обнаруживаю всех троих парней. Аполлон стоит у плиты, а Джейс с Вульфом сидят за столом.

– Доброе утро, – неуверенно говорю я, потому что не знаю, злиться ли Джейс за то, что я сказала ему вчера вечером, но он не выказывает никаких признаков злости.

Подняв голову и посмотрев на меня, Джейс слегка улыбается, а затем переключает внимание на лежащую перед ним карту.

– Доброе утро. – Аполлон бросает то, чем занимался у плиты, и, подойдя ко мне, заключает в объятия.

Это именно то, что мне нужно, поэтому я дарю ответное объятие, цепляясь за его футболку, будто от этого зависит моя жизнь; я не отпускаю его, пока мне не становится легче дышать.

– Где ты взял бекон?

– Утром я сбегал в магазин.

Я разрываю наши объятия, и он подталкивает меня к столу, на что я качаю головой.

– Мне нужно немедленно почистить зубы. Ты купил зубную пасту? – спрашиваю я, и Аполлон закатывает глаза.

– Нет.

Вульф поднимается и жестом зовет меня следовать за ним. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Джейса и Аполлона, но ни один из них не выглядит обеспокоенным тем, что мы с Вульфом поднимаемся наверх.

– Ты в порядке?

– Я? – Он оглядывается через плечо. – Угу.

Порывшись в ящике в ванной, Вульф протягивает мне дорожный тюбик с зубной пастой, хотя я могла легко найти его здесь сама.

– Ты что-то хотел сказать мне?

Я схожу с ума или он на самом деле избегает моего взгляда?

– Вульф.

– Что?

– Что с тобой? – спрашиваю я, загораживая ему выход из ванной.

Какое-то время он смотрит на меня, а затем вздыхает, когда его взгляд падает на цепочку на моей шее. Он протягивает руку и сжимает в ладони кулон, о котором я почти забыла. Посмотрев на его обратную сторону и выгравированную там надпись, Вульф резко отпускает его, и кулон с глухим звуком ударяется о мою грудь.

– Просто не понимаю, как ты можешь так легко прощать, – говорит он.