А Алёнушка мне интересна сама по себе. В чем-то мы похожи с ней, в чем-то кардинально разные. Такую женщину я точно еще не встречал и вряд ли встречу. Она — воплощение хаоса с мозгами набекрень. А еще она — недолюбленный ребёнок. Хочется всё ей дать, всё о чем Алёна мечтала — любить, баловать, шутить, разговаривать по душам. Может, лет через десять благодаря нашим беседам я смогу разобраться в хаосе, что царит в её кудрявой голове… а может, так и не разберусь.

А еще тянет к ней очень! И трахаться нравится, и просто смотреть — не только на грудь и задницу, но и на лицо. Изучать мимику, любоваться тем как Алёна волосы поправляет, они вечно из прически выбиваются у неё, щекочут лицо и она чихает, ругается, заправляет локоны, но они снова выбиваются. Это практически то самое «вечное движение»

— Макс, ты чего на меня уставился? — Алёна щелкнула пальцами прямо у моих глаз, изрядно меня испугав. — Эй! — возмутилась она вдруг. — Ты слушал вообще что я говорила?

— Угу.

Ни хера я не слушал. Залип. Каюсь.

— Тогда повтори что я сказала, — грозно нахмурилась Алёнка.

— Ты сказала что я великолепный любовник и попросила меня трахнуть тебя еще, — заявил я нагло.

За что и был побит острым локтем прямо в печень. Зараза.

— Ауч!

— Ничего ты не слушал. Вечно вы, мужики, так делаете.

— Большой опыт? — спросил, а внутри поднимается что-то темное, колючее. Были у Алёнки мужики до меня! Может, с ними она также лежала, болтала ни о чем, стонала, признавалась в любви члену… АААА, блядь, не хочу думать об этом!

— Ты у меня второй, — сжалилась Алёна, скорее всего прочитав меня.

Врёт, конечно, но ладно. Я согласен на эту ложь.

— Главное что я у тебя последний.

— Нууу, может быть.

— В смысле? — у меня аж член упал, стоило представить что Алёнка после меня будет с кем-то другим! — К чему это твоё «может быть»?

— К чему? К разговору. Я, кстати, тебе минут пятнадцать говорила о важном, но ты всё пропустил мимо ушей.

— Так повтори!

— У нас отношения? — спокойно спросила Алёна.

Вот же глупая женщина!

— Да, у нас отношения. И будет ребенок. Сюрприииз, — протянул я, пародируя её выступление в ресторане. — Разумеется, мы пара.

— Мы пара с эксклюзивными отношениями? Перефразирую, — поморщилась Алёна. — Я храню тебе верность, у меня растёт пузо и формируется терпение, а ты, Макс? Что в ответ? Верность и компромиссы или тихие гульки за моей спиной и посиделки с бывшими?

— Ирочка, то есть Ира — не бывшая. Я уже объяснил.

— Да, и я поверила, хоть и проверю эту информацию. Но ты можешь себе представить насколько мне было неприятно ваше уединение? Вы же передо мной всё выставили так, будто вы вместе. Она записана у тебя Ирочкой, звонит вечерами, затем является к тебе в кабинет на приватную беседу. Я себя лохушкой чувствовала. Это было неприятно, это… уязвимость, Макс. Потому я и спрашиваю тебя: какие у нас с тобой отношения?

Только женщина может обидеться на ерунду. Или это не ерунда?

— Иру я переименую в телефоне. Больше никаких приватных встреч. И тебя я никогда не поставлю в неудобное положение, верность гарантирую. Что еще?

— Разберись с Лаурой. Мне важно знать правду — от тебя она беременна или нет.

— Будет сделано. Еще?

— Самое неприятное, — коварно усмехнулась Алёнка. — Сейчас я стану посягать на твою свободу, но иначе я не могу. Когда я в отношениях, я против того чтобы мой мужчина общался со своими бывшими. Даже если бывшие превратились в подруг.

— Мои бывшие мне не подруги, это был просто секс. Еще требования? — взыграл во мне азарт, что еще Алёнка мне предъявит.

И она предъявила объемный такой списочек! Слушал Алёну, обтекая и поражаясь подобному подходу — она наизусть всё это заучивала? Репетировала? В блокнот, интересно, записывала свои требования? Мне стоит возмутиться сейчас или нет? Другие женщины, с которыми я был, действовали более тонко и не вываливали на меня требования вот так, сразу. Но где другие женщины, а где Алёна!

— Я правильно понимаю, — начал я и откашлялся, — мне нужно дать понять моему окружению что я больше не свободен, прекратить посещать переговоры, подго…

— Стоп, — перебила Алёна. — Я не против нормальных переговоров с партнерами. Я против походов по саунам и клубам и стриптизам. Прекрасно знаю, что на таких «переговорах» всегда рядом девки для антуража.

— Ладно, — кивнул я, пытаясь сдержать то ли злость то ли смех. — Еще я должен подготовить Алису, приказать няне одеваться прилично, постоянно звонить и писать тебе, когда мы не вместе. Так?

— Да. А еще, если ты в отъезде, я всегда должна знать где ты и с кем, — подтвердила Алёна.

— Ну ты и наглая!

— Это только начало, Макс. Я тяжелый человек. К компромиссам готова, но полумеры не для меня. Впрочем, ты всегда можешь послать меня куда подальше.

— Сдаваться так просто? За кого ты меня принимаешь, — усмехнулся я. — Ладно, я согласен на твои требования. Но, Алён, сейчас без шуток скажу: у меня не было серьезных отношений, и если буду косячить — не руби с плеча. Имей терпение.

— Если «косяки» будут выражаться не в изменах, то я — само терпение.

— Отлично. Тогда слушай мои требования. Ты же сама говорила про компромиссы? Так вот, — мысленно потер руки и начал выдвигать свои условия, — больше ты не ищешь папиков для других девок.

— А для себя можно? — улыбнулась эта зараза.

— Алёна! — рыкнул. — Ни для других, ни для себя. Заканчивай со своей предпринимательской деятельностью.

— Но почему?

— Потому что это… — я поводил рукой в воздухе, пытаясь сформулировать, но в итоге бросил это занятие. — Потому что!

— Это не ответ.

— Мне не нравится то чем ты занимаешься — вот почему.

— А деньги?

— А я тебе на что?

— Ой, все мужики так говорят, — фыркнула она. — Сиди дома, детей воспитывай, я всё решу, заработаю,