– Вот он, мой офис! – экспансивно воскликнул он. – Вся Саторская площадь! Тысячи квадратных футов! Превосходные коммуникации! Проходное место! А ну-ка, примерьте. – Он открыл один из мешков. – Размеры пришлось брать наугад.

Футболки были черными, из дешевого хлопка. Размер одной из них был XXXL.

– «Рок-Группа», – медленно прочитал надпись Утес. – Это – мы, да?

– А зачем они нам? – не понял Золто. – Мы и так знаем, кто мы такие.

– Реклама, – объяснил Достабль. – В общем, доверьтесь мне. – Он сунул в рот коричневый цилиндрик и поджег его. – Сегодня вечером наденьте то, что я вам принес. Я договорился о выступлении!

– Правда? – не поверил Бадди.

– Как и обещал.

– Ты нас только спросил, не хотим ли мы поиграть в отличном месте, – возразил Золто. – А мы ответили, что хотим.

– А там есть ливрея? – спросил Утес. Достабль начал заново:

– Огромный зал, масса публики! А кроме того, вы получите… – Он оглядел их открытые, доверчивые лица. – Десять долларов, а это больше ставки Гильдии! Ну, что скажете?

Лицо Золто расплылось в широченной улыбке.

– Каждый?

Достабль еще раз оценивающе оглядел их.

– Э-э… нет, – ответил он. – Десять долларов на всех. Подумайте сами, нужно ведь, чтобы вас заметили.

– Опять это слово, – простонал Утес. – Гильдия Музыкантов нас тоже заметит.

– Но не там, – уверил Достабль. – Гарантирую.

– Да где же это? – не выдержал Золто.

– Готовы к приятным новостям?

Музыканты дружно кивнули. Достабль просиял и выдохнул облако жирного дыма.

– В «Каверне»!

А ритм все продолжался… И, разумеется, мутировал…

Гортлик и Молотурк были песенниками и полноправными членами Гильдии Музыкантов. Они прославились тем, что сочиняли гномьи песни на все случаи жизни.

Некоторые уверяют, будто бы сочинять гномьи песни совсем не сложно, главное – знать, как пишется слово «золото», но этот подход слишком циничен. Большинство гномьих песен[19]состоят из единственного слова «золото», но ведь есть еще интонация. В гномьем языке имеются тысячи слов, которые означают «золото», но используются только в исключительных случаях, например когда гномы видят золото, им не принадлежащее. У Гортлика и Молотурка была небольшая комнатка на аллее Латунных Шлемов. Там за наковальней они и сочинили все свои самые популярные песни для сопровождения горных работ.

– Горт?

– М-м?

– Что ты скажешь вот на это?

Молотурк откашлялся:

Я подлый и крутой, и я подлый и крутой, и

Я подлый и крутой, и я подлый и крутой, и

Я с друзьями подвалю к тебе,

Угрожающе повернув шляпы козырьками назад!

Йо!

Гортлик задумчиво пожевал конец рукоятки своего композиторского молотка.

– А хороший ритм, – признал он, – но над текстом надо еще поработать.

– Имеешь в виду – вставить побольше «золото, золото, золото»?

– Ага. Как думаешь ее назвать?

– Э-э… Крыс-музыкой…

– Почему?

Молотурк выглядел несколько озадаченным.

– Не знаю, – пожал плечами он. – Просто пришла в голову такая мысль, и все.

Гортлик согласно кивнул. Гномы были норным народом. Он знал, что им нравится, а что нет.

– Настоящая музыка должна отдавать норным запахом, мы – люди нор, мы вместе!

– Успокойтесь, успокойтесь, – сказал Достабль. – Это лучшее место в Анк-Морпорке. Не вижу, в чем проблема…

– В «Каверне»! – завопил Золто. – Ею владеет тролль Хризопраз, вот в чем проблема!

– Говорят, он – крестный отец всей Брекчии, – сказал Утес.

– Ну-ну, это еще не доказано…

– Сложно что-то доказать, если в твоей голове пробили дыру и засунули в нее твои же ноги!

– Не стоит относиться к нему с таким предубеждением только потому, что он – тролль.

– Я сам тролль! Поэтому я могу относиться к троллям с предубеждением, понял? Хризопраз тот еще бугор! Говорят, когда нашли банду Де Бриза, ни у кого не было зубов…

– Что это за «Каверна»? – встрял Бадди.

– Троллье заведение, – ответил Утес. – А еще говорят…

– Все будет чудесно! – воскликнул Достабль. – Не понимаю, чего так волноваться?!

– К тому же там притон азартных игр![20]

– Зато Гильдия Музыкантов туда носа не сунет, – напомнил Достабль. – Это ради вашего же блага.

– И ты будешь рассказывать, что мне на благо, а что – нет? – заорал Золто. – Это я и сам знаю! Ради собственного блага я не должен соваться в притон, где кишмя кишат тролли!

– В «Барабане» в тебя бросались топорами, – резонно заметил Достабль.

– Да, но только для хохмы. И они не целились.

– Как бы там ни было, – сказал Утес, – туда ходят только тролли и всякие глупые юнцы, которые думают, что это круто – выпить в тролльем баре. Настоящей публики там не будет.

Достабль постучал пальцем по переносице.

– Вы играете, – ответил он, – а я обеспечиваю публику. Это – моя забота.

– В тамошние двери я не пролезу! – привел Золто еще один довод.

– Но там огромные двери, – возразил Достабль.

– А для меня они слишком малы, потому что, если вы попытаетесь меня туда затащить, придется тащить и всю улицу, так крепко я в нее вцеплюсь!

– Проявите хоть немного благоразумия…

– Нет! – заорал Золто. – И я кричу за нас троих!

Гитара взвыла.

Бадди быстро схватил ее и сыграл пару аккордов, которые, похоже, ее успокоили.

– А мне кажется, – сказал он, – ей эта затея… нравится.

– Ей нравится… – пробормотал Золто, немного придя в себя. – Ну и ну! Тебе известно, что делают с забредшими в «Каверну» гномами?

– Нам нужны деньги, и я думаю, что хуже, чем поступила бы с нами Гильдия Музыкантов, играй мы в каком другом месте, с нами никто не поступит, – пожал плечами Бадди. – Кроме того, мы должны играть.

Они уставились друг на друга.