— Ты вообще меня слушаешь? — выкрикивает Парди. — Мы говорили с Могадорцами, — говорит он. Это заявление выдергивает меня обратно в настоящее с головой. — Ты знала это?

— О, правда? И что же они сказали? — спрашиваю я, пытаясь звучать так, как будто просто веду диалог, но тут же об этом сожалею. Зачем я должна была признавать кто такие Могадорцы? Перед тем как я могу надолго остановиться на своей ошибке, мое сознание переносится обратно на корабль, к его открывающимся дверям, к человеку с коричневыми волосами и очками с большими толстыми стеклами, стоящего и ждущего, чтобы встретить нас. В руках он держит портфель и белый планшет, а сзади него стоит большая коробка с вещами. Откуда-то я знаю, что это отец Сэма. Сэм… Как бы я хотела увидеть его вновь.

— Я хочу увидеть Сэма, — говорю я. Хотя я не хочу говорить больше ничего, не хочу открыть хоть что-нибудь еще агенту, я не могу справиться с собой. Я слышу свой голос, ощущаю свой разум затуманенным и вялым и вдруг понимаю, что в воде были подмешаны наркотики. Вот почему я не могу удержать мысли в своей голове, почему возвращаюсь к своему прошлому и почему чувствую столько боли, пытаясь использовать свои Наследия.

— Я поцеловала Сэма. Я хотела бы поцеловать его в реальности, но была слишком взволнованна тем, что подумает Джон.

Джон… Я также поцеловала Джона. Я хотела бы сделать это опять. У меня все переворачивается в животе, когда я воспроизвожу то как Джон берет меня за плечи и разворачивает к себе. Он опустил свое лицо к моему, но прямо перед тем как наши губы соприкоснулись, дом взорвался. Я чувствую свой подбородок вздернутым кверху, когда переигрываю этот момент снова и снова. И в этот раз, когда дом взрывается, мы целуемся, поцелуй просто прекрасен.

— Сэм? — спрашивает Агент Парди, прерывая мои воспоминания. Я была реально увлечена воспоминанием об этом поцелуе. — Дай угадаю, ты имеешь в виду Сэма Гуда, верно?

Лицо Сэма теперь это все, что я могу видеть в своей голове, выходящей из-под контроля.

— Да, конечно. Я хочу увидеть Сэма Гуда, — я слышу свой сходящий на нет голос.

— Он один из вас? Под каким номером Сэм Гуд?

Мои веки тяжелеют, и я понимаю, что проваливаюсь в сон. Наркотики, наконец делают мне небольшую услугу.

— Шестая! — кричит он. — Эй, Шестая! Проснись! Мы еще не закончили!

Его выкрики сотрясают меня настолько, что я поднимаюсь рывком, лишь бы это остановить.

— Шестая? Шестая! Где находится Сэм Гуд? Где Джон Смит?

— Я собираюсь тебя убить, — шепчу я. Мой гнев и разочарование в компании с тем, что я связана и обессилена, делают лучшее для меня. — Когда я тебя найду, я убью тебя.

— У меня нет сомнений, что ты это сделаешь, — смеется агент.

Я пытаюсь очистить свою голову, чтобы сконцентрироваться на том где я нахожусь. Слишком быстро, все начинает крутиться, и я теряю сознание.

Комната тесная и оцементированная. В ней находится туалет и бетонный блок с матрасом на нем и слишком коротким одеялом, чтобы укрыть меня. Я не сплю два часа, может быть больше, проводя трудное время, пытаясь соединить мысли вместе и установить хоть какие-то сроки с момента, когда я оказалась одна в пустыне, около ворот, к моей ужасной поездке с допросами. Мне требуется выяснить, где я была, сколько времени прошло, и какую информацию я упустила.

Распутывание моих мыслей не самое легкое занятие. С того момента как я очнулась в этой камере, потолочный свет посылал импульсы без остановки. Я чувствую резко ударяющую боль в голове. Во рту сухо, и каждый раз, когда я пытаюсь сфокусироваться на самом важном моем воспоминании, на разговоре с агентом, мне приходится удерживать свой бунтующий желудок.

Я пытаюсь стать невидимой просто, чтобы проверить, могу ли я это сделать, но так же скоро как я это делаю, меня атакует тот же сильнейший порыв тошноты, который я чувствовала во время поездки, и я тут же даю ему волю. То ли это наркотики до сих пор в моем организме, то ли это вызывается чем-то другим.

Я закрываю глаза на несколько минут, чтобы обособиться от этого мигающего света. Он настолько яркий, что трудно полностью его блокировать. Я вспоминаю Агента Парди, говорящего, что он контактировал с Могадорцами. Почему правительство США должно было разговаривать с Могадорцами? И почему он мне признался в этом? Разве они не знают что они враги? Чего я не смогла выяснить, так это сколько правительство знает обо мне и моем типе. Чем скорее могадорцы истребят Гвардию, тем скорее они приступят к уничтожению каждого человека, населяющего Землю. Неужели правительство этого не осознает? По-видимому, им хорошенько запутали мозги.

Я слышу мужской голос, исходящий откуда-то сверху. Это не Парди, агент разговаривавший со мной в прошлом вместилище. Я открываю свои глаза, чтобы обнаружить вентиляционный люк или говорящего, но я ничего не вижу из-за этого, мигающего без остановки, потока света.

— Приготовься к транспортировке, Шестая, — небольшая панель в середине металлической двери открывается с лязгом. Я приближаюсь к ней и нахожу на полке пластиковую чашку с жидкостью фиолетового цвета. Мои внутренности бурчат при виде этого. Почему жидкость фиолетовая? Она опять напичкана наркотиками, как вода, которую я пила ранее?

— Ты должна выпить воды, чтобы быть транспортированной. Если ты этого не сделаешь, нам придется влить ее в тебя любыми требуемыми способами.

— Пошел к черту! — кричу я в потолок.

— Пейте, — повторяет голос. — Это не подлежит обсуждению.

Я взяла чашку и пошла к туалету, подняв ее высоко над ним и наклоняя ее, демонстративно выливая все содержимое. В тот момент, когда последняя капля почти упала, дверь камеры открылась с характерным звуком. Несколько человек с дубинками и щитами начали на меня надвигаться. Кислота бурлит в моем животе в момент, когда я пытаюсь скрыть себя для драки, потому что я собираюсь использовать свои Наследия. Я решаю, что в этот раз я могу это сделать. И может быть я смогу использовать этот мигающий свет в качестве своего преимущества.

Я приветствую первого офицера открытым ударом в горло. Дубинка начинает опускаться на меня слева, в этот момент я ловлю запястье атакующего и хорошенько его выкручиваю. Я слышу, как оно ломается. Он вскрикивает и роняет дубинку. Теперь у меня есть оружие.

Офицеры формируют круг, тем самым окружая меня, но из-за мигающего света наши движения выглядят так, словно происходят в замедленной съемке и за ними трудно следить. Я беру случайного человека и атакую, пройдясь дубинкой по обоим его коленям. Он падает, и я обрушиваюсь на его соседа. Физическая нагрузка вызывает рвотный позыв, но я его игнорирую. Теперь, когда я справилась с преодолением этого однажды, надеюсь, это будет легче в дальнейшем. Я обрушиваюсь торцом дубинки на голову следующего. Один из мужчин ударяет меня чем-то по затылку, а другой хватает кусок волос и тянет на себя. Используя свой телекинез, я сталкиваю, их друг с другом, вследствие чего они оба падают, и я сильно их ударяю.