– Бедный папа, – всхлипнула девушка и прикрыла глаза рукой. – Сначала призраки, а теперь ещё его гибель. Наверное, привидение говорило правду, и он совершил смертельную ошибку, покусившись на святыню народа най.

– Что за народ най? Какая святыня? Призраки разговаривали с вами?

Невольно вопросы, которые вертелись на языке, посыпались из меня один за другим, и, видимо, этим я напугал Инну. Она закрылась пледом и заплакала. Напрягать девушку я не стал, и так совершенно ясно, что у дочери Пертака сильнейший стресс. Сначала призраки, которые непонятно что творили в поместье-замке, холод и голод в святилище Улле, где она пряталась, а теперь ещё известие о смерти батюшки и рядом незнакомые люди, от которых неизвестно что ожидать. Слишком много на неё всего навалилось, и я решил дать Инне пару часов отдыха, а затем, когда магический эликсир сильнее скажется на её самочувствии, ещё раз попытаться с ней поговорить.

Я подошёл к столу и сел напротив Кипы. Из общего котелка налил в чистую глубокую тарелку наваристого мясного супа, с аппетитом поел и, попивая горячий взвар, посмотрел на десятника, который окончил трапезу раньше меня, но уходить не торопился.

– Когда выезжаем? – спросил наёмник, лишь только наши взгляды встретились.

– Завтра, – ответил я. – Сегодня поместье покинуть уже не успеем, добычу паковать долго. А на ночь глядя по местным дорогам петлять неинтересно, запросто можно в какой-нибудь овраг свалиться и шею себе свернуть. Кроме того, по остальным жилым комнатам надо пройтись, наверняка там немало интересного найдём.

– Правильно, – согласился со мной Кипа, – так всё и сделаем. – Старый воин шмыгнул носом и задал самый главный для себя вопрос: – Сколько нам денег дашь?

Понимая, что жадничать не стоит, я сказал:

– Сотню на всю вашу братву. Столько же возьму себе.

– А почему не больше?

– Мои товарищи в курсе того, сколько у Пертака денег и добра было. Поэтому излишек найденного делим, а на что расчёт изначально был, всё довезём.

– Принимаю.

Десятник встал, я следом, и тут меня окликнула Инна, которая заплаканными глазами посмотрела на меня:

– Господин граф.

– Да? – Я вновь сел рядом с ней.

– А папа действительно погиб?

– Вне всякого сомнения, сударыня. Его смерть я видел своими собственными глазами.

– А что же теперь со мной будет?

«В самом деле, – подумал я, – а какая её ждёт судьба? Слуг, наложниц и дружинников в поместье нет, и где они, неизвестно. Нам здесь задерживаться не стоит, мы возьмём всё, что нам необходимо, и покинем эти места, а девчонка останется. И не просто одна-одинёшенька, а против всей близлежащей деревни и её жителей, которые уже завтра или послезавтра придут сюда грабить усадьбу Пертака. Так что дочку барона, да ещё от наложницы, что значит наверняка непризнанную, не ждёт ничего хорошего. Скорее всего, девчонку просто трахнут всей толпой, а потом выкинут на ближайшее болото, где она, если всё ещё будет жива, в любом случае погибнет. Стрёмно. Однако и я не добрый рыцарь в сияющих доспехах, который выведет из провинциальной тьмы принцессу. Оказавшись в безопасности, девушка вполне может заложить всю нашу компанию властям, в данном конкретном случае герцогу Мариену и его бастарду, и они узнают, сколько мы вывезли из поместья добычи. И хотя нам никто и ничего не сделает, мы имеем полное право на поживу, так как бароны первыми залезли в замок Сараны, данный факт можно как-то косвенно против нас использовать и заставить юных кадетов поделиться трофеями. Из этого новые вопросы. Что делать? Оставить девушку в доме её отца или всё же взять с собой? Пока не знаю. Дилемма».

– Надо подумать, сударыня, – сказал я, так и не приняв окончательного решения, и перевёл разговор на иную тему: – Давайте поговорим о том, что с вами произошло. И оттого, насколько искренни вы со мной будете, зависит ваша дальнейшая судьба. Вы готовы к разговору?

– Да, – прошептала девушка. – Только у меня просьба, не называйте меня на «вы» и «сударыня». Отец хотел меня признать законной дочерью, но сделать это не успел, и я до сих пор считаюсь рабыней. Мне неудобно, что вы обращаетесь со мной как с благородной дамой.

– Договорились.

И между нами состоялся обстоятельный полуторачасовой разговор. Благо девушкой она оказалась весьма неглупой, от шока, благодаря эликсиру и отдыху, немного отошла, а всё, что видела, подмечала в деталях. А главное, она поверила мне и старалась быть полезной.

Итак, вот голые факты по делу призраков, атаковавших поместье Пертака, со слов крестьян, самого погибшего на дуэли феодала, рассказа его дочери и того, что я видел сам.

Вместе со своими друзьями барон получил земли на окраине герцогства Мариен, освоился в них и узнал, что в пятнадцати километрах от его нового дома на болотах имеется древнее капище, с которого крестьяне пару раз притаскивали какие-то серебряные безделушки и монетки. Первая его мысль, самая очевидная, – раскопать этот храм и прибрать всё, что он в нём обнаружит, себе. Но его друзья-товарищи про это место тоже проведали, видимо, кто-то из дружинников им постукивал, и Пертаку пришлось взять их в долю.

Прошлой осенью капище и близлежащее кладбище – несколько десятков склепов – было частично разрыто. Добыча была неплохая, хотя до основных сокровищниц грабители могил так и не добрались. Всё, что было выкопано, феодалы разделили на троих. Но одну вещь Пертак от своих друзей утаил. А именно – некий золотой жезл с большим алмазом на набалдашнике. Вещь эта, без сомнения, стоила огромных денег, и барон хотел сам продать её, а все деньги захапать себе.

Зиму и начало весны Пертак провёл в поместье. И всё это время жезл хранился у него, а перед отъездом в замок Сараны он спрятал этот ценный предмет в подполе своего кабинета. Кстати, на допросе про жезл барон ни слова не сказал. А значит, надеялся выжить и оставить его за собой, как резервный капитал.

После отъезда барона и большей части дружинников в виде облака появились призраки, которые навели на людей, проживающих в поместье, такой ужас, что некоторые из них в течение ночи седели. И этим призракам мщения, как они классифицируются магами, не были страшны ни дневной свет, ни молитвы богам, ни охранные обереги и амулеты, которые, между прочим, в доме барона имелись далеко не у всех людей, поскольку тем же самым рабам и крепостным они были просто по статусу не положены. В итоге люди, которых призраки согнали в жилой дом для дружины и слуг, просто сдурели, рвали и ломали всё, что под руку попадалось. А потом дружно собрались во дворе, дождались, пока ополоумевшие поседевшие дружинники вынесут из господского терема сундучок с жезлом, и всем скопом вчера вечером ушли в сторону болот.

Дочь Пертака всё, или почти всё это видела из окна молельной комнаты, где находилась последние несколько дней, и она искренне считала, что её защищала богиня. Но когда все домочадцы и дружинники Пертака в количестве сорока семи человек покинули поместье, то сквозь дверь в святилище проник один из призраков, который имел с ней занимательную беседу. Она запомнила почти каждое слово потустороннего существа, а после того, как он ушёл, прижалась к статуе Улле Ракойны и потеряла сознание.