— ..и, представьте, я видел, как один другого к стенке прижал, но мне ничего плохого в голову не пришло, — говорил кто-то за перегородкой.

— А если он придёт лидером? На Аталанту посадили Куявского!

— ..убивают, убивают, сюда стало опасно приходить.., да вы что?! Какая там Косматка, не Косматка, а Макарий! Только Макарий!

— ..а может, кредитора пришил, например, должен был ему деньги… Эту Интенцию до сих пор, по-моему, придерживали, а я на неё рассчитываю. Какой будет фукс!

— И надо же, что я ничего не знала! — нервно и возмущённо говорила Мария, вернувшись наконец от касс. — Может быть, он ещё был жив, надо было его спасать!

— Он уже был мёртв, — поспешно заверила я, чтобы угрызения совести не мешали ей делать разумные ставки. — Ему попали прямо в желудочек.

— В какой ещё такой желудочек?!

— Да вот говорят, что у сердца есть желудочки, тебе лучше знать. Когда в оленя стреляют, то должны целиться прямо в желудочек.

— Ну знаешь!..

— Если бы каждому ослу, который сюда ходит, попадали бы прямо в желудочек, сомневаюсь, что осталось бы в живых десять человек, — высказался Вольдемар. — Коньячка не хотите? Французский, первый сорт!

— Дай капельку. Погоди, не лить же в пиво! За пять часов выветрится…

— А свинство все-таки — убивать человека перед самым дерби, — осудила убийство пани Ада. — Надо было дать ему ещё денёк пожить!

— Сегодня бы не получилось, потому что двери не грохают, — заметил пан Рысь. Я обернулась к Монике.

— Каким образом ему удалось сохранить инкогнито? — шёпотом спросила я. — Потому что я знаю, что именно он его нашёл. Я имею в виду, нашёл труп.

Моника мгновенно поняла, о ком я говорю, и наклонилась ко мне.

— Он притворился, будто решил, что этот тип спит, а он не хочет его будить, — шепнула она в ответ. — И мы специально там сидели, в тех креслах рядом, и заслоняли его. Потом Гжесь прикинулся испуганным и привёл уборщиц, а потом, как обыкновенный человек, позвонил в полицию. Полиция притворилась, что считает его обычным свидетелем. А я прикинулась, что очень испугана, то есть мне и притворяться не потребовалось, я и впрямь очень боюсь за Флоренцию.

— И я тоже. Вы что-нибудь делаете, чтобы за ней следить?

— Она ни на секунду не остаётся в конюшне одна. Сперва им придётся убить того, кто с ней там сидит. Там Агата или её муж, или Марыся, или Зигмусь, или мы оба, или я одна. С собой я все время ношу этот тесак, хотя предпочла бы огнестрельное оружие. У отца есть охотничье ружьё. Наверное, я у него одолжу и устрою себе разрешение. Стрелять я умею.

— А вообще-то успели что-нибудь узнать?

— Множество всего. Но мне он ничего не рассказывает. Да и не обязательно, сама знаю, как они там все устраивают, главным образом через Зигмуся. А, кстати! Зигмусь вынужден был сегодня пообещать, что в седьмой скачке не придёт первым, он страшно доволен и говорит, что даже если бы ему пришлось лопнуть от натуги, все равно на этой кляче первым не пришёл бы. Три миллиона за это получил. Он делает вид, что покорился и идёт на уступки, что готов придерживать всех лошадей, кроме Флоренции.

Мне в голову вдруг пришла новая идея.

— Пусть он договорится с Вонгровской и с другими тренерами. Они должны записывать любых других жокеев, а в последний момент делать замену. Замену жокеев объявляют иногда в последний момент перед скачкой, в программе Гоморек или там Юзвик, а на таблице — Осика. Они не успеют к нему кинуться, а по правилам все будет в порядке, менять жокеев разрешено.

— А знаете, просто отличная мысль, — обрадовалась Моника. — Этого Гоморека или кого-нибудь ещё они уговорят, чтобы он соглашался и брал деньги, а потом возвращал. Только предлог найти надо…

— Ногу подвернул, живот болит, с утра чирей на заднице вскочил! Тренер ему нахамил, жокей обиделся и не поскачет. Предлогов-то мильон. С Флоренцией к нему по-прежнему пристают?

— Поменьше, особенно с тех пор как он пошёл на уступки. Говорит, что нет худа без добра. Ещё немного — и Зигмусь купит большой «фиат» или даже «полонез». Знаете, он меня провожает до дому, мы вместе ездим и вообще…

Я прекрасно понимала, что не Осика её провожает домой, а Гжесь. Я очень надеялась, что в этой части своего задания он не притворяется, а ведёт себя искренне…

Ворвался пан Здись с цветами для дам и страшным воплем, что дерби выиграет Гарант, лошадь Вонгровской. У меня потемнело в глазах. Гаранту я отвела в дерби от силы третье место. Выйти на лучшее было за пределами его возможностей. Я считала, что даже третье место для него под вопросом. Я даже не признавалась, что на него поставила. Гаранту, Осике и Вонгровской я всегда желала только самого лучшего. Но ведь все имеет свои границы. Как минимум два главных фаворита были намного лучше Гаранта. Пан Здись своими воплями мог сглазить.

— Я специально приехал на два дня раньше, чтобы успеть на дерби, — оживлённо говорил он. — И Атаракс выиграет, слышите? Второй лошадью пишите Атаракса.

— Да вас просто убьют за такие слова! — в ужасе сказала Мария. — Пан Здись, тут уже стрелять начали, за такие пророчества можно и жизни лишиться!

— Я его первый голыми руками задушу, — себе под нос пробормотал Юрек.

— Как это — стрелять? — поинтересовался пан Здись. — Кто стреляет? И в кого?

Объяснять ему принялись все одновременно, и рассказ его потряс. По крайней мере, он забыл про Гаранта. Прежде чем он снова про него вспомнил, началась первая скачка.

— Кто-то просидел старт.., а, седьмой номер, вижу! — комментировал Вальдемар, уставясь в бинокль. — Совсем не первый впереди, а четвёртый! Куда он лезет, фраер?!.. Так вот, пару мафиози посадили, один слёг в больницу… О, вот и вынесло его на повороте!.. И надеялись, что их мало осталось, а тут… Давай, Болек, лопух ты!!!

— Полинезия выиграла! — сорвался с места за нашими спинами пан Здись. — Фукс столетия!!!

— Во-первых, даже не сезона, не только что не столетия, — остудил полковник его пыл. — Во-вторых, не Полинезия. Болек был первым.

Они чуть не подрались. Помирил их фотофиниш. Куявский выиграл на полголовы. Пан Здись никак не мог утешиться, что выиграла не Полинезия, и на сей раз Юрек, в виде исключения, был с ним солидарен. Появился опоздавший Метя и оглушил Марию предложением поставить квинту, начиная только от Макария. Чтобы их не слушать, я пошла в кассу, и там ко мне протолкался страшно взволнованный пан Януш.

— Пани Иоанна, он тут! Я его видел!

— Кого?

— Этого убийцу! Я его минуту назад заметил!

Я едва не забыла, куда и зачем иду.

— Вы уверены? Вот сумасшедший, зачем он сюда пришёл! Пошли туда, я не смогу выстоять теперь в очереди!

Я протолкалась дальше, пан Януш последовал за мной.