— Да, на критику он никогда не реагирует. Слишком толстокожий. Ладно, я сделаю все, о чем он просит. Если он позвонит, передайте, что моя помощь ему дорого обойдется. Хотя... Нет, не надо ничего говорить. Ни слова. Поняли?

— Разумеется.

— Я сама ему все скажу. При встрече. Ну, пошли?

— Вы идите, — помотал головой Стерн. — А я посижу немного. Мне через полчаса нужно зайти в районный методический кабинет, получить у инспектора нашего лицея учебную литературу.

— В таком случае до скорого.

Настя поднялась, шагнув к урне, бросила в нее угощение Стерна, пакетик с леденцами и банку газировки, из которой не сделала ни глотка. Девушка, ставя ступни на одну линию и покручивая задом, зашагала к арке, исчезла в ее темном колодце. Стерн отметил, что походка выдает в Насте энергичную и волевую натуру. Такой бабец и без помощи богатого любовника отвоюет, отгрызет себе все роли, какие еще остались на «Мосфильме».

Москва, Ясенево, штаб-квартира

Службы внешней разведки. 7 августа

Валерий Колчин весь день провел в оперативном отделе, знакомясь с документами, которые прошлой ночью пришли по дипломатическим каналам из Варшавы, и объективкой на Людовича, составленной в Москве.

Досье открывалось списком строек, на которых работал Людович. В основном объекты промышленного и военного назначения. Заводские и административные корпуса, электростанции, мосты... Далее следовала биография Евгения Дмитриевича. Родился, учился, женился... Ничего экстраординарного. Возвращение из Перми в Москву, отъезд в Польшу. А дальше — белое пятно. Чем занимался Людович в Варшаве, как зарабатывал на жизнь — неизвестно...

Навести справки о Людовиче, выяснить его контакты и связи было поручено кадровым офицерам СВР, работающим под крышей российского торгового представительства, и агенту-нелегалу из поляков. Людович приехал в Польшу поначалу с туристической визой, которую несколько раз продлевал. Потом, якобы стараниями своих новых друзей, получил вид на жительство. Он сделал все, чтобы о нем забыли власти и люди, с которыми он некогда работал или поддерживал товарищеские отношения на родине.

Теперешний адрес Евгения Дмитриевича выяснили за пять минут. Помог телефонный номер, который дал Колчину Иванченков. Оказалось, что несколько месяцев назад Людович сменил место жительства, переехав с варшавской окраины в дорогую квартиру в районе Охоты. Дом старой постройки, в квартире спальня, столовая и рабочий кабинет. Окна столовой, спальни и кухни выходят на улицу, окна кабинета — во двор-колодец, что вполне устраивает Людовича. Он может по нескольку дней не вылезать из своей берлоги.

Кое-какую информацию удалось получить, разыскав через бюро по трудоустройству пани Еву Кшижевскую — пожилую домработницу, которую Людович уволил вскоре после переезда, причем не доплатив женщине небольшую сумму.

Пани Ева, очутившаяся на мели, за денежное вознаграждение поделилась информацией с агентом-нелегалом, который выдал себя за человека, у которого с Людовичем якобы личные счеты.

Домработница убирала и старую, и какое-то время — новую квартиру Людовича. Получив отставку, затаила обиду на прежнего хозяина. По ее словам, Людович просто неврастеник. Уволил Кшижевскую совершенно незаслуженно, встав утром не с той ноги, придрался к пустяку. С рабочего стола якобы исчезли несколько листков с какими-то записями. Возможно, Кшижевская, делая утреннюю уборку в кабинете, по невнимательности выбросила какие-то клочки бумаги, но то был мусор, которому место в помойном ведре.

Излив агенту-нелегалу обиды, Кшижевская описала некоторые детали жизни и быта Евгения Дмитриевича.

Каким бизнесом занимается пан Людович в Варшаве, пани Ева не имеет понятия, но предполагает, что ее бывший работодатель как-то связан с наукой. Компьютером он не пользуется, однако домработница видела на его столе толстую тетрадь, испещренную какими-то рисунками и математическими формулами. Кажется, на одном из рисунков был изображен то ли длинный, в несколько пролетов, мост, то ли какой-то промышленный объект. Сейчас трудно вспомнить. Пани Ева смотрела на рисунок несколько коротких мгновений, хозяин же, заметив, что домработница заглядывает через плечо в его записи, резко закрыл тетрадь.

При Людовиче неотлучно находятся один, иногда двое охранников. Если босс выезжает в город по делам, за ним присылают машину темно-синего цвета. В марках автомобилей Кшижевская не разбирается, но машина шикарная. В поездке его сопровождает один из охранников, второй остается стеречь квартиру. Пани Ева недоумевает, зачем выбрасывать на ветер огромные деньги, нанимая телохранителей, ведь Охота очень приличный и спокойный район, где квартирные кражи случаются нечасто.

На отдельном листке был напечатан распорядок дня хозяина, составленный со слов Кшижевской. Людович поднимается рано, ложится поздно, спит плохо, хотя снотворное принимает горстями. Он читает русские газеты, время от времени смотрит российские телевизионные программы, но не развлекательные, только новости. В последние две недели он не пропускает ни одного выпуска последних известий. Такое впечатление, будто Людович боится пропустить какое-то важное сообщение.

Неврастеник, явно не в ладах с самим собой. У него постоянно дрожат руки, подергивается веко правого глаза. Невроз его усугубляется, потому что Людович не выпускает изо рта сигарету и целыми днями пьет крепко заваренный, черный, как деготь, чай. По любому, самому ничтожному, поводу он может прочитать унизительную нотацию, сорваться на крик. Не стесняясь в выражениях, оскорбить того, кто первым подвернется под руку. Охранников или домработницу, без разницы.

Увлечений у Людовича немного. Он собирает альбомы с репродукциями картин всемирно известных мастеров живописи. Любит в одиночестве бродить в окрестностях кафедрального собора Святого Иоанна, посещает картинную галерею. Слушает классическую музыку, любит сочинения Вагнера. К женскому полу заметного интереса не проявляет. Хотя, по наблюдениям пани Кшижевской, случается, листает журналы для холостяков. Весьма откровенные, с фотографиями голых девок и мужчин.

Телохранители Людовича заказывают своему боссу обеды и ужины в ближайшем от дома ресторане, не самом дешевом, надо сказать, заведении. Блюда привозят теплыми, в металлических судках ровно в два часа дня и в восемь вечера. Завтрак готовит домработница, она же должна постоянно заваривать Людовичу свежий чай. Посторонние люди в квартире Евгения Дмитриевича не появляются, лишь изредка заходит какой-то кавказец по имени Зураб. Прежде он носил бороду, но теперь оставил только темную полоску усов. Кавказец хорошо воспитан, прекрасно одевается, свободно говорит по-русски и по-польски. Вот, собственно, и вся информация, которую удалось выжать из домработницы.

Последние три дня, согласно последним сообщениям внешней разведки, Людовича пасли российские спецслужбы. Три дня, однако, слишком короткий срок, чтобы ждать от слежки хоть каких-то результатов. И все же...