– Вообще-то я предпочел бы гамбургер.

Кингсли внимательно изучал меню.

– Джо – большой шутник, – сказал Терри с натянутым смешком и пихнул компаньона под столом.

Логан махнул рукой.

– Значит, парень просто никогда не слыхал о каком-то там режиссере-педерасте, снявшем несколько эстетских фильмов. И что с того? Все равно дни авторского европейского кино сочтены. Еще десять лет, и оно окончательно умрет. А через двадцать никто из нормальных людей не скажет, кто такой Ренуар[44]. Кроме того, я здесь не для того, чтобы вас экзаменовать, ребята. Это не собеседование.

– Он ни хрена не знает об американских фильмах, – мрачно прогнусавил Кингсли. – Он даже не досмотрел до конца «Охотников за привидениями»[45]. Ушел с середины.

Терри фыркнул.

– Детский лепет, никакой глубины…

– А вам он, значит, понравился? – спросил Логан, глядя на Кингсли.

– Семь раз смотрел. Великое кино. Величайшее, всех времен и народов. Потрясающие спецэффекты.

– Да, пожалуй, Компси пришлась здесь к месту.

– Компси? – переспросил Терри.

– Компьютеризованная многоплановая система, – объяснил Кингсли. – Работает вместо кэшированной камеры при панорамной съемке. Говорят, для рирпроекции она куда лучше, чем полный автомат. – Он повернулся к Логану. – Изображение настолько чистое, что это просто невероятно. Как это получилось?

– Думаю, снимали на пленку шестьдесят пять миллиметров, а затем накладывали на анаморфированное изображение, снятое на тридцать пять миллиметров. По крайней мере, мне так кажется.

– Фига себе. Это много объясняет.

– По-моему, этот джентльмен ждет ваших указаний, – сказал Терри, ткнув в молчаливого официанта.

– Ах да. – Кингсли взял в руки меню. – Я еще не решил.

Терри видел, что Кингсли не понимает названий блюд.

– Тебе нравится тортеллини? – спросил он.

Кингсли с вызовом посмотрел на него.

– Конечно, – сказал он. – Особенно ранний, черно-белый.

Дожидаясь, когда принесут главное блюдо, Логан вкратце изложил свое предложение. Он работает на одну из крупных голливудских студий и в настоящее время пытается запустить по меньшей мере десять-двенадцать проектов – все они рассчитаны на среднего американского зрителя. Две короткометражки Кингсли произвели на него впечатление – особенно тем, как он выстраивает действие. О творческом потенциале Терри он тоже наслышан – его неумеренно расхваливал сокурсник. И он рассчитывает, что они согласятся поработать над одним из двух сюжетов, права на которые он недавно приобрел: один сюжет – не что иное, как экранизация популярного комикса «Шпион и сын».

У Кингсли тотчас вспыхнули глаза, но Терри никогда не слышал ни о самом комиксе, ни о якобы знаменитом журнале, в котором его публиковали.

– Ты никогда не слышал о «Шпионе и сыне»? – поразился Кингсли. – Но это же класс! Странно, что он у вас не популярен. Этот самый парень – типа американского Джеймса Бонда. Но прикинь – он вдовец, и у него есть тринадцатилетний сын, клевый такой, дико прикольный, в общем его приходится брать на все дела.

– Верно, – сказал Логан. – Жена героя погибает в автомобильной катастрофе еще до событий, о которых говорится в фильме. Мы, естественно, этого не показываем, чтобы не начинать сюжет с мрачной ноты. Так что в сущности речь идет об американском Джеймсе Бонде восьмидесятых годов, только более реальном.

– Более реальном, – механически повторил Терри.

– Именно. Потому что этот парень не пренебрегает семейными обязанностями. Да, большую часть времени он где-то шляется, рискуя жизнью ради своей страны, поражения коммунизма и все такое, но в конце дня обязательно возвращается домой к своему мальчику, чтобы съесть с ним пиццу и посмотреть бейсбол. Настоящая семейная картина.

– А самый кайф в том, – сказал Кингсли, – что когда они выходят на дело, то плохих парней как раз этот самый парнишка всех мочит. Однажды, прикинь, два русских шпиона погнались за ним, но наступили на его жвачку и прилипли к полу. – И они с Логаном загоготали. – Или когда он палит из автомата по всем этим арабам, а из автомата вылетают одни теннисные шарики и застревают у них во рту?

– Представляете? – спросил Логан. – На экране эта сцена будет бесподобна. Очень кинематографично.

Терри глубоко вздохнул.

– Расскажите о втором сюжете, – сказал он.

Логан с любопытством посмотрел на него, но если и обиделся, то виду не подал.

– Ладно, – сказал он. – Может, он больше придется вам по вкусу. Я купил права на роман о двух нью-йоркских копах. Можете как угодно перелопачивать книгу, но название я хочу сохранить: «Два сапога пара». Отличное название, да? Понимаете, это их настоящие имена: полицейский Сапог и полицейский Пара. А фишка вот в чем: они не только работают над одним и тем же делом, но и независимо друг от друга ищут себе жилье, обращаются по одному и тому же объявлению и в результате поселяются в одной квартире.

– Круто, – сказал Кингсли. – Мне нравится.

– Один постарше и, понимаете, немного чудило, немного чокнутый, немного раздолбай…

– Значит, на него можно взять… Джима Белуши?

– Точно. В самый раз. А другой – помоложе, наивный такой, идеалистичный, играет всегда по правилам…

– Тогда нам нужен типа… Том Круз?

– Возможно. Очень даже возможно. Я хочу, чтобы получилось нечто среднее между…

– …между «Странной парой» и, скажем, «Грязным Гарри»[46].

– Блестяще. Вы все поняли. Разумеется, у них есть начальник… раздражительный, но обаятельный. Злобный, но справедливый.

– Цветной, конечно.

– Об этом я даже не говорю.

– Кто-то вроде… Джеймса Эрла Джонса.

– В точку. А еще нам нужна запутанная романтическая, сексуальная линия…

– Понятно, значит, у Тома Круза есть подружка, так? Постарше, поопытней. В этой роли я вижу, например, Джейми Ли Кёртис.

– Да. В черном облегающем платье.

– В очень облегающем платье. Чтобы сиськи выпирали.