class="p1">Вскрикиваю.

И тут же бью ладонью по воде.

От гнева!

Знакомый зад проплывает совсем рядом, вновь касаясь ноги.

И тут же Артур всплывает наверх, убирая волосы назад. Шаловливая улыбка, обнажающая белые зубы, очаровывает. И прогоняет всю злобу куда-то на дно моря.

Бью его по плечу. Стараюсь сделать это больно, но плохо получается.

– Знаешь же, что глубины боюсь!

– Ага, – довольно произносит.

Чувствую, как его руки обнимают меня. И в груди вспыхивает яркий огонёк, струящийся по всему телу. Выжигает весь страх, сомнения, даря расслабленность и наслаждение. И всё из-за одного такого жеста…

– Хочешь, утоплю?

– Очень романтично, – хмыкаю. – А живой как-то выйти можно?

– Можно, – ох, это выражение лица мне не нравится… Что за копия Чеширского кота? – Когда замуж за меня выйдешь.

От последнего предложения теряюсь.

Чего-чего он?

– Торопишься, – испуганно выпаливаю. Это правда. Мы пока семью изображаем. Родителей. Вроде получается. А вот что дальше… А я не думала. Рассчитывала, что как пойдёт, так пойдёт. Но… Свадьба… Рановато…

Да мы помирились и нормально поговорили всего неделю назад!

– Тогда…

Тянет меня вниз. А я не заметила, как мы отплыли дальше, и уже не чувствую носками приятного песка.

Ныряем, и через секунду уши закладывает.

Мысленно ругаю этого дурака. Но приятно провожу в его руках время. Не отпускает ведь. Поднимает меня на поверхность.

Даже не страшно было.

Но, несмотря на это, восклицаю:

– Ты чего творишь?!

– Увидел в твоих глазах, что ты очень этого хотела.

Поправляю волосы, открывая лицо. И встречаюсь с карими восторженными, как у ребёнка, глазами.

– Решил исполнить. Кстати, мы всё дальше и дальше от берега.

Пугаясь, обхватываю его шею руками.

Зачем сказал?!

– Нас же не унесёт? – едва не заикаюсь.

Волны хорошие.

– Нет, – заверяет. – Но было бы неплохо. На какой-нибудь необитаемый остров. Где ты, я…

Он что-то говорит, а я не слышу уже. Взглядом касаюсь его губ и не могу оторваться. Почему-то сейчас за них остро концентрируется внимание.

А в голове та ночь.

Та единственная пьянящая ночь после разлуки. Мы так же касались телами. Были близко. А эти губы целовали меня везде, где заблагорассудится этому мужчине.

И чувства те же захлёстывают, как эти волны.

Крепкая пятерня Артура скользит выше, от талии к спине, шее…

Останавливается на волосах, за которые он тянет, заставляя запрокинуть чуть голову. Взглянуть в его глаза. И почувствовать этот жёсткий порыв его губ, накрывающих мои. Вгрызается в них, полностью завладевая. А я ничего поделать с собой не могу. Утопаю. Вязну в болоте.

И вспоминаю, что между нами было.

Мы прошли вместе многое. От жестокого для меня знакомства до потери ребёнка. От удочерения Славы до нашей неправдоподобной и фальшивой семьи.

В какой-то момент я пожалела о том, что сделала. Ушла от него, виня во всём именно его. Потеряла три года жизни, когда могла испытывать эти безудержные эмоции, страсть, заботу и любовь…

Я не хотела этого признавать, но до сих пор люблю этого самонадеянного грубияна.

Уверена, он продумал всё с самого начала. И я повелась, как маленькая девчонка, как в старые добрые времена.

И вместо того, чтобы гнать его в шею, проникаюсь поцелуем и улетаю. Куда-то. Чёрт его знает, куда… В приятное и тёплое место.

Где есть он, я… Слава.

И наш малыш…

– Лодителей уносит! Уноси-и-и-ит!

Я мгновенно просыпаюсь от этого крика. Как и он.

Осматриваюсь по сторонам. Первым делом – замечаю Славу на берегу. Машет руками, волнуется и кричит.

Нас унесло ещё дальше!

– Беркутов, блин, – недовольно постанывая. Волоски на затылке встают дыбом. – Нашёл где целоваться!

– Сама виновата, – чеканит. – Нехрен было такой купальник надевать. Я мужик. И не железный.

Это он просто со стороны не знает. Для меня его штука, вечно упирающееся в моё тело, очень даже железная.

Извращенец…

– На берег поплыли, – прошу его, а сама боюсь даже двинуть ногами.

– За меня держись, – словно слыша мои мысли и понимая действия, закатывает глаза.

Ну, что поделать, если я такая трусиха, а?

Только смириться. Что и делаю, вцепившись в мускулистое тело.

* * *

Выбравшись на сушу, успокаиваю Славку, которая думала, что лишилась нас обоих. Она вбила себе в голову, что нас унесёт далеко-далеко за буйки, и мы утонем. Я тоже такого боюсь, но… Объясняю, что всё хорошо, и иду плескаться с ней около берега, искать ракушки.

День выходит весёлым, насыщенным. Весь день проводим на пляже. А после обеда выбираемся на улочки города. Гуляем до позднего вечера, задерживаясь в парке аттракционов из-за машинок, на которых гоняла Слава.

И в отель она уже приходит без сил. Хочет спать. И Мила отчего-то зовёт её остаться у них.

Сестра очень хотела ещё провести время с мышонком.

Они очень близки.

Но я не ревную!

Иду устало в номер и первым делом занимаю душ, обогнав Артура.

Сняв вещи, встаю под струи воды и смываю пот после прогулки по городу. Кажется, я ещё и обгорела.

Болит всё, мочалкой не потрёшься. Даже от напора шумной воды больно.

А спину как огнём обдаёт.

Тянусь к ней рукой, но утыкаюсь во что-то твёрдое, горячее.

И это точно не стена…

Из-за шума воды я не услышала, как Артур оказался в ванной комнате. А это, несомненно, он.

– Ты что здесь делаешь? – не оборачиваясь, спрашиваю. Вопрос вылетает сипло, и я не уверена, что он вообще слышит.

Что он делает? Разве не в курсе, что стоит нам остаться наедине, то… всё?

Сглатываю и смотрю вниз, на возбуждённую грудь. От одной мысли, что он здесь, тело под еле тёплой водой становится напряжённым, словно оголённый нерв.

Он коснулся – а я уже отреагировала.

– Экономлю воду, – ни капли не смущаясь, его ладонь опускается на мой живот. Внезапно. Быстро. Обжигающе.

Втягиваю живот и дёргаюсь. Не от того, что мне неприятно.

Наоборот…

Каждый сантиметр горит от его прикосновения.

– Подвинься.

Толкает меня чуть вперёд.

Глаза как блюдца становятся.

– На меня вода не попадает.

– Т-ты чего, голый там? – заикаться начинаю.

Беркутов, вот что ты делаешь, а?

– Да. Я не привык купаться в трусах.

И, как в доказательство, тянет на себя. Прижимаюсь спиной к его рельефной груди, твёрдым мышцам, заработанными в зале. А в копчик упирается он…

Снова сглатываю. Уже от недостатка воды в горле.

Ещё чуть-чуть – и врублю холодную воду, заливая себе в рот.

– А ты против?

Не знаю, что сказать. Ворвался внезапно, без предупреждений.

Но дар речи пропадает не только из-за одного его поступка.

Ощущаю его