кивнул и меж костров шагнула девушка в облачении германской вельвы: синий плащ с золотой застежкой и с капюшоном из шкуры черного ягненка, подбитого изнутри шкуркой белой кошки. На ногах она носила башмаки из телячьей шкуры, с длинными шнурками и крупными оловянными шариками на мысках. Талию Брунхильды, сестры короля, украшал широкий пояс, с фигурками бронзовых кабанов. В руках же она держала серебряную чашу, до краев наполненную кровью. Этой кровью она смазала лицо Амальгара, а остаток вылила в огонь — и Редвальд возложил на голову молодого франка золотую корону, где вместо зубцов, через равные промежутки, помещались золотые же пчелы. По центру же, прямо над переносицей, красовалась серебряная фигурка коня с рыбьим хвостом — легендарного первопредка Меровингов.

Энгрифледа, скучая, наблюдала за коронацией: молодой король франков не вызвал у нее особого интереса, несмотря на его неуклюжие попытки выразить восхищение ее воинским искусством. Куда больше внимания привлекала его сестра: пару раз, когда Брунхильда думала, что никто этого не замечает, она бросала на бретвальду странные взгляды: испытующие и — если бы речь шла о мужчине, — Энгрифледа сказала бы «оценивающие». Странные взгляды для молодой девушки, к тому же еще и той, кто «говорит с богами». Впрочем и об этом Энгрифледа думала вскользь: все ее мысли сейчас занимало то, что сегодня, наконец, покончено с ее последним серьезным соперником за власть над Британией. Пока сын Эдмунда был жив она не могла чувствовать себя в безопасности — сейчас же меч, два года висевший над ней, наконец, сломан.

Осталось только закончить еще одно, самое последнее, дело.

Воспользовавшись тем, что на нее никто не смотрит Энрифледа отступила за спины своих хускарлов и, как ей казалось, незаметно, ускользнула с коронации. Она не видела, каким взглядом проводила ее «Брунхильда» и как вельва, отговорившись благовидным предлогом, также покинула церемонию.

Перед дверями небольшой комнаты в бывшей резиденции епископа, скучало с десяток воинов-англосаксов, заметно оживившихся при виде Энгрифледы.

— Все свободны, — бросила королева, — я хочу поговорить с ним наедине. Можете пока порадоваться за нового короля франков

Воины, без лишним слов повиновались, спеша туда где уже лилось пиво и эль, жарились на кострах целые бычьи и свиные туши. Энгрифледа же, толкнув дверь, шагнула внутрь. Она не заметила как позади нее к двери скользнула, прячась в тени, фигура в синем плаще, с надвинутым на глаза черным капюшоном.

Внутри небольшой комнаты горело несколько тонких свечей, освещая небольшой стол и устланное шелками ложе. На нем, потягивая вино из золотого кубка, сидел Канульф, уже сменивший доспехи на одеяния из парчи и шелка. Изменились и украшения: плечи его украшал черный плащ с изображением белого ворона, скрепленной серебряной застежкой в виде дракона. На груди же его висел серебряный валькнут.

— Моя королева!- Канвульф вскочил с ложа но Энгрифледа махнула рукой.

— Оставь, Вульфи, — сказала она, — какие церемонии между старыми друзьями?

Она уселась напротив него и налила себе вина.

— Король умер — да здравствует король, — сказала она, — самый повод, чтобы выпить.

— Ты же знаешь, что для меня всегда был только один истинный король, — серьезно сказал Канвульф, — точнее, только одна королева. Еще с тех пор когда мы были детьми.

— Это я была ребенком, — усмехнулась Энгрифледа, — взъерошенным сумасбродным подростком, которого выдали замуж за старика и у которого был только один друг.

— И я уже тогда видел в тебе великую правительницу, — сказал Канвульф, — и еще женщину — самую любимую и прекрасную женщину в мире. Помнишь, когда я переодевался то конюшонком, то виночерпием, то...

— Я помню это Вульфи, — со смехом сказала Энгрифледа, — и как ты прятался под кроватью, когда мой муж внезапно воспылал желанием видеть меня рядом. Еще тогда я поняла, что человек с таким умением лицедейства будет полезен для любого монарха. Поэтому я и послала тебя за пролив, как беглеца от жестокой языческой королевы...

— Все это время был предан лишь тебе, — пылко сказал Канвульф,- и когда втирался в доверие королю Хлодомиру, помогая вернуть ему дочку.

— Кстати, это ты его убил? — поинтересовалась Энгрифледа.

-Нет, хоть и собирался, — покачал головой Канвульф, — я был уверен, что Хлодомир победит. Но победил его жирный братец и я, переодевшись служкой на пиру, поднес кубок с