Она приподнимается на цыпочки и прижимается нежным поцелуем к моим губам.

— Это совсем не помогает, – ворчу я на нее.

Она тихо смеется, запечатлевая еще один поцелуй на моих губах, затем она бормочет:

— Разве это не то, чем является одержимость? Это сводит нас с ума друг по другу, поэтому мы готовы сделать немыслимое для другого человека.

Я подношу руку к ее лицу и провожу пальцами по ее нежной коже.

— Я сожгу мир дотла ради тебя, если это то, что нужно, чтобы ты была в безопасности.

Прекрасная улыбка приподнимает ее губы.

— Я тоже одержима тобой, Дэмиен.

— Не оставляй меня снова. Я не могу ясно мыслить, если тебя нет рядом со мной.

Она быстро кивает.

— Я не оставлю. Я обещаю.

Я смотрю глубоко в ее глаза, и, видя любовь, которую она испытывает ко мне, успокаиваю бурю в моей груди.

— Ты готов? – спрашивает Уинтер.

Я киваю и целую ее еще раз, прежде чем мы выходим из туалета.

Мы возвращаемся к группе, и Дмитрий подходит и встает рядом со мной.

— Я должен беспокоиться?

Я качаю головой, встречаясь взглядом с братом.

— Я готов.

Демитри протягивает нам наушники.

— Чтобы мы могли общаться.

Каждый из нас берет по одной и вставляет в уши, а затем пожимает Луке руку. Когда мы уходим, он бормочет:

— Удачи.

С нашим оружием мы берем два внедорожника, разделяясь на группы. Я сажусь за руль и завожу двигатель. Когда я следую за Дмитрием, Уинтер бормочет:

— Вот и все. – От волнения ее щеки краснеют. – Я буду смотреть, как они все умирают.

Я кладу руку ей на бедро и сжимаю его, прежде чем вернуть ее на руль.

Под покровом темноты мы добираемся до дороги, где нам приходится разделиться.

В наушнике раздается голос Дмитрия:

— Пусть один из мужчин останется с машиной и высматривает подкрепление или полицию. Будь в безопасности.

— Ты тоже, – бормочу я, а затем сворачиваю на дорогу, которая приведет нас к задней части виллы.

Я паркую машину в паре метров от дома и, вылезая, осматриваю окрестности в поисках какой-либо угрозы. Я перекидываю автомат через плечо и, держа "Heckler and Koch" в руке, обхожу машину. Уинтер надевает свой рюкзак, также держа пистолет наготове.

— Сергей, оставайся в машине, – приказываю я.

Он кивает и садится за руль.

Я делаю глубокий вдох, а затем веду свою группу к стене. Я использую одного из мужчин, чтобы забраться на стену, а затем дотягиваюсь до Уинтер. Ее пальцы переплетаются с моими, и я быстро поднимаю ее. Я жду, пока она перелезет, а затем прыгаю за ней. Мы приземляемся на корточки и ждем, пока двое других присоединятся к нам.

— Датчики, – шепчет Юрий, указывая на лучи, разбросанные по двору.

— Мы должны ползти, – бормочу я.

Это занимает больше времени, чем я надеялся, пока мы медленно продвигаемся к задней части виллы. Из комнат льется свет, и это дает нам четкое представление о мужчинах, охраняющих дом.

— Вы готовы? – спрашивает Дмитрий.

— Пока нет, – выдыхаю я. – Две минуты.

Когда мы проходим под последней балкой, я шепчу:

— Готовы.

— Пошли! Живо! – Дмитрий дает указания, и мы вчетвером вскакиваем на ноги и с предельной точностью атакуем.

Когда охранник поворачивается в нашу сторону, я открываю огонь, и затем перед домом начинается настоящий ад, когда входят Дмитрий и Алексей со своими людьми.

Уинтер остается рядом со мной, и с каждым моим шагом она идет по пятам. Юрий убирает охранника на балконе, в то время как Уинтер пристреливает еще одного, выбегая из дома.

— Хорошо, – бормочу я, нацеливаясь на другого охранника, сбивая его с ног выстрелом в голову.

— Четверо убиты, – сообщаю я Дмитрию. Их стрельба разносится по дому, когда мы входим через раздвижную дверь.

— Блять, – ругается Алексей. – У меня его сын. Он описался.

— Винс? – спрашивает Уинтер, когда мы проходим через гостиную.

— Да.

Должно быть, он покинул Святого Монарха после убийства семьи Уинтер.

— Не убивай Антонио. Он мой, – рычит она.

Когда мы сворачиваем в коридор, нас встречает еще больше охранников, но не такое количество, как мы ожидали. Похоже, Бланко не ожидали, что Уинтер нанесет ответный удар, а снова уйдут в подполье.

Мы открываем огонь, и я уничтожаю их так быстро, как только могу. Мое сердце колотится в груди каждый раз, когда пистолет направлен в сторону Уинтер.

Внезапно Антонио Бланко выходит из комнаты, прикрываясь женщиной как щитом. Уинтер немедленно начинает стрелять. Женщина получает четыре пули, прежде чем Антонио толкает ее к нам, сбегая вниз по лестнице.

— Трус, – шиплю я, когда мы подходим к женщине.

Она хватает ртом воздух, но затем Уинтер присаживается рядом с ней на корточки, мрачно шепча:

— Мать за мать. – Уинтер поднимается на ноги и пускает пулю в голову женщины.

— Переходи на более низкий уровень, – советую я Дмитрию.

— Иду в твою сторону, – отвечает он.

Я осторожно спускаюсь по лестнице, не зная, с чем нас встретят.

Глава 23

УИНТЕР

— Блять, – шипит Дэмиен, когда замечает что-то, чего я пока не вижу. Он замирает, потом говорит. – Оставайся здесь, Уинтер.

Черта с два!

Дэмиен движется вперед, его пистолет направлен на кого-то, покачивая головой.

Отказываясь упускать свой единственный шанс убить Антонио, я двигаюсь вперед, и затем воздух вырывается из моих легких.

— Киллиан, – выдыхаю я.

Антонио держит его как щит, приставив пистолет к голове Киллиана.

Мое дыхание учащается при виде человека, которого я оплакивала, все еще живого, хотя и с трудом. Очевидно, что они пытали его, его левый глаз заплыл, а руки покрыты кровью.

Он в плохой форме, и, не раздумывая больше, я поднимаю пистолет.

— Я убью его, – угрожает Антонио, а затем я нажимаю на курок как раз в тот момент, когда Киллиан вырывается, падая на четвереньки. Моя пуля попадает Антонио между глаз, и я продолжаю стрелять, придвигаясь ближе, торопясь добраться до Киллиана.

Антонио отшатывается назад, прежде чем рухнуть на землю. Я бросаюсь к Киллиану, где он пытается подняться. Каждый его вдох вызывает волну боли на его лице, когда я опускаюсь перед ним на колени. Затем