как все королевичи пришли в покой Яги-Бабы и благодарили ее, то она, видя зятьев своих живых, обмерла и упала вдруг на землю. В сие самое время Марья Ягинишна говорила Василью-королевичу: «Если ты меня не покинешь, то вы все будете живы». Королевич уверял ее, что никак ее не покинет. Потом сказала она: «Вам надобно теперь отсюда удалиться». Дала ему гребешок, щеточку и платочек, приказав притом, как скоро мать ее за ними погонится вслед, чтобы кинул он сперва гребешок, потом щетку, а напоследок платочек.

Таким образом, распрощаясь с Марьею Ягинишною, Василий-королевич с братьями своими поехал с широка двора. И они долгое время ехали, наконец кони под ними устали, они пустили их в чисто поле, а сами пошли пешком. Шли несколько времени, как вдруг увидели пыль столбом. «Братцы, — сказал Василий-королевич, — посмотрите, как наша теща едет». Братья, увидя сие, испугались и не знали, что делать. И как уже Баба-Яга была в близком от них расстоянии, то Василий-королевич бросил гребешок и сказал: «Стань перед нами широкий путь, а за ними непроходимые горы, чтобы ни пройти, ни проехать, ни птице пролететь». Что вдруг и сделалось. Баба-Яга, подъехав к горе и увидя, что неможно проехать, воротилась назад, взяла пешню и начала ломать. Пока она ломала, то королевичи шли далее путем-дорогою. Между тем Баба-Яга, разломав гору, поскакала за ними и опять нагнала. Видя сие, Василий-королевич, бросил щепочку, говоря: «Перед нами стань чистый путь, а за нами непроходимые леса, чтобы ни пройти, ни проехать, ни птице пролететь». Как Баба-Яга подъехала к лесу и, видя, что невозможно проехать на своей ступе, воротилась назад, взяла топор и, прорубя дорожку, погналась за ними вслед. Королевичи приближались уже к королевству, но Яга-Баба от них не отставала. Напоследок подошли они к морю и не знали, что делать. Василий-королевич тотчас бросил платочек и сказал: «Перед нами будь калиновой мост, а за ним моря и реки». И так перешли они благополучно. Баба же Яга, прискакавши к морю, кричала им: «Вы думали от меня уйти, не надейтесь: я вам отомщу за моих дочерей». Потом начала пить море; пила, пила, и, выпив более половины, лопнула. Королевичи, видя сие, весьма обрадовались и возвращались благополучно к своему родителю, где поженились и стали жить да быть.

21. Сказка о сером волке

В одном небогатом городе жил-был купец, который торг производил рыбою и тем пропитание доставал всему своему семейству. В одно время вздумалось ему со снятками поехать в ближайшую деревню; и как он ехал по полю, то лиса легла посредине дороги, притворясь мертвою. Купец ударил ее раз и другой своим бичем; но она не только не вставала, ни же пошевелилась. Купец, почитая ее мертвою, слез с саней и, подняв лисицу, положил ее к сняткам, чему лиса была и рада. И как еще неблизко было ехать до деревни, то лисица прогрызла дырочку у саней, выкидывала понемногу снятки на дорогу и потом, наевшись сама досыта, выпрыгнула из саней и убежала в лес. Приметила она, что простосердечный купец далеко уже отъехал, выбежала из леса и начала подбирать раскиданные ею снятки, которые собрав, побежала опять в лес и села на пенечек, и кушала.

Случилось в то время идти мимо Лисы Ивановны серому волку, который, подошед к ней, сказал: «Бог на помочь тебе, кумушка Лиса Ивановна!» — «Спасибо, куманек батюшка!» — отвечала лиса. «Что ты делаешь, кумушка?» — спросил серый волк. «Сняточки кушаю», — говорила лиса. «Дай-ка мне отведать, каковы они вкусом, я их сроду своего не едал». — «Изволь, куманек», — и дала ему несколько снятков. «Какое же прекрасное кушанье! Да где ты их, кумушка, взяла?» — «Наловила, друг мой! Я не так ленива, как вы лежебоки». — «Сделай со мною такую милость свою, кумушка: научи меня, как ловить рыбу. За что я тебе вечно буду обязан». — «Очень хорошо, — говорила лиса, — поди промысли где-нибудь кузов, и пойдем вместе к пролуби». Волк, выслушав сие, с поспешностию побежал в селение и в одной пустой избенке нашел превеликий кузов и, ухватя оный, прибежал к лисе, которая, приведя его к пролубе и привязав кузов к хвосту, велела спустить оный к хвосту и ему сидеть.

Волк долгое время сидел, а лиса, около его похаживая, говорила: «Ясни, ясни на небе, мерзни, мерзни волчий хвост в пролубе». Сие слова повторила раз до пяти. Услыша волк, что лиса говорит, ходя около его, спросил: «Что ты, кумушка, говоришь?» — «Я говорю, — отвечала лиса, — чтобы рыбка скорее попадала в кузов». — «Дай бог, лисанька», — говорил волк. По сем лиса велела волку приподняться и, видя, что еще хвост не примерз к пролуби, приказала, чтобы еще немного подождал. Но как уже хвост примерз твердо к пролуби, то она говорила, что время уже вытаскивать из воды кузов, чай много нашло в него рыбы. Волк сколько ни силился вытащить хвоста своего из воды, но никак не мог, и старание его оставалось тщетно, и он начал реветь и кричать.

Крестьяне, услыша такой рев необычный, сбежалися с кольями на реку, и видя, что волк приморозил хвост, начали его бить. Он столь сильно вдруг дернул его, что большую половину оторвал оного и бросился без памяти в лес. Лиса, видя таковое несчастие, случившееся с волком, и опасаясь, чтобы он ее с сердцов не изорвал, побежала в деревню и прибежав в одну избушку, в которой у добренькой старушки стоял раствор, Лиса Ивановна несколько оным утолила свой голод, потом, окунувшись в крынку, голову всю тестом себе вымазала. После сего выбежала навстречу изуродованному волку, который на нее сперва озлился, но видя, что она избита, спрашивал: «Что это такое с тобою сделалось, кумушка?» — «Вот, куманек, я в чужом пиру приняла похмелье: ты ходил ловить рыбу, а мне до мозгу голову разбили». — «Ах! Жаль мне тебя, кумушка, — говорил волк, — да не знаю, чем пособить». — «Так и быть, куманек, — отвечала лисица, — я буду помнить твою хлеб-соль».

Между тем предложила волку: «Бросим, куманек, жребий кому кого из нас достанется на себе нести, ибо оба изувечены». По жребию досталось волку вести на себе лисицу, которая, севши на него, говорила: «Битый небитого везет». И сие повторила раз до трех. Волк слыша, что лисица ворчит, но не понял ее слов и спросил: «Что ты, кумушка,