Он остался в доме под названием «Славный Данди» еще на три ночи. Он составил для владельца дома описание каждой из квартир и указал, что нужно будет сделать в этой квартире и когда. Он сказал, что его вызвали и ему надо ехать, но не объяснил куда и почему. Он снял все деньги со счета в банке и собрал свои скудные пожитки. Вечером — поздно вечером — он сел на поезд.

Ночью он то засыпал, то снова просыпался, и во время одного обрывка сна увидел мальчиков-меннонитов — они ехали мимо в телеге. Он слышал, как они поют тоненькими голосами.

Утром он слез с поезда в Капускасинге. Доносились запахи с лесопилок, и прохладный воздух подбодрил его. Конечно, тут будет для него работа — в городке лесорубов обязательно найдется работа.

Женщина идет к врачу, чтобы возобновить рецепт на лекарство. Но врача нет на месте. У нее сегодня выходной. Оказывается, женщина перепутала понедельник со вторником.

Именно об этом она собиралась поговорить с врачом, помимо возобновления рецепта. Ей кажется, что у нее в последнее время что-то с головой.

Она ждет, что доктор воскликнет недоверчиво: «У вас — и что-то с головой! Смешно!»

(Они с доктором не такие уж близкие друзья, но у них есть общие знакомые.)

Вместо этого на следующий день женщине звонит секретарша доктора — сообщить, что рецепт готов и что женщину — ее зовут Нэнси — записали на прием к врачу, который занимается проблемами мозговой деятельности.

У меня все в порядке с мозговой деятельностью. Просто я иногда кое-что забываю.

Не важно. Это специалист, который работает с пожилыми людьми.

В самом деле. Пожилыми людьми, которые съехали с катушек.

Секретарша смеется. Наконец-то хоть кто-то рассмеялся.

Она говорит, что этот врач принимает в деревне под названием Гименей, милях в двадцати от места, где живет Нэнси.

— О боже, специалист по вопросам брака, — говорит Нэнси.

Девушка не понимает, извиняется и переспрашивает.

— Не важно. Я туда подъеду.

Такая теперь мода. Врачи-специалисты разбросаны как попало. Компьютерная томография — в одном городке, онколог — в другом, пульмонолог в третьем и так далее. Это сделано для того, чтобы не ехать в клинику в большой город, но по времени выходит практически то же самое, поскольку не во всех городках врачи собраны в одном месте, и когда туда приезжаешь, то найти нужного доктора — целое дело.

Именно поэтому Нэнси решает съездить в деревню, где располагается Пожилой Специалист (так она его называет про себя), вечером накануне того дня, на который ее записали. Она сможет не торопясь выяснить, где принимает врач. Тогда в день приема она войдет в кабинет спокойно, а не запыхавшись от спешки, и тем более не опоздает, сразу создав у врача неблагоприятное впечатление.

С ней мог бы поехать муж, но она знает, что он хотел посмотреть футбол. Муж — экономист; полночи он смотрит спортивные передачи по телевизору, а другую половину — работает над книгой. Хотя велит жене говорить, что он на пенсии.

Она говорит, что хочет найти кабинет доктора сама. Секретарша ее лечащего врача объяснила ей, как проехать в городок.

Вечер выдался дивный. Но когда женщина сворачивает с магистрали и едет на запад, низкое солнце бьет ей прямо в глаза. Если сесть на водительском сиденье очень прямо и задрать подбородок, можно устроиться так, чтобы глаза были в тени. Кроме того, у нее хорошие очки от солнца. Она видит дорожный указатель, который сообщает ей, что до деревни Гимми-Нейд восемь миль.

Гимми-Нейд. Значит, ее шутка оказалась неудачной. «Население — 1553 человека».

Почему они не округлили до десяти?

Каждая душа на счету.

У женщины есть привычка — примерять каждый маленький городок на себя, чтобы понять, смогла бы она тут жить или нет. Этот, кажется, ничего. Приличных размеров рынок — здесь можно купить относительно свежие овощи, хотя они, скорее всего, будут не с окрестных полей. Кофе терпимый. Прачечная самообслуживания. Аптечно-хозяйственно-косметический магазин — здесь, во всяком случае, можно получить лекарство по рецепту, хотя выбор журналов небогат.

Судя по всему, городок знавал лучшие дни. Вот часы, которые уже не показывают время. Они висят над витриной с надписью: «Качественные ювелирные изделия», но, несмотря на вывеску, витрина заполнена чем попало — старым фарфором, керамическими кастрюльками, ведрами и скрученными из проволоки венками.

Женщина успевает частично разглядеть этот мусор, поскольку оставляет машину перед магазином. Она решает, что кабинет врача можно отыскать, пройдясь по улицам города. И действительно, скоро она видит темное кирпичное одноэтажное здание в утилитарном стиле прошлого века и почти уверена, что это оно и есть. Раньше врачи в маленьких городках вели прием в кабинетах прямо у себя на дому, но потом понадобились стоянки, где пациенты могли бы оставлять свои машины, и врачи стали принимать вот в таких домиках. Темный, красновато-бурый кирпич. Конечно, вот и вывеска: «Медицина и стоматология». За зданием — стоянка для машин.

Имя врача у женщины в кармане. Она вытаскивает клочок бумаги, на котором оно записано. На матовом стекле наружной двери значится: «Доктор Г. У. Форсайт, стоматолог. Доктор Дональд Макмиллен, терапевт».

На бумажке, которую Нэнси держит в руках, ни одного из этих имен нет. И неудивительно — там вообще нет никаких имен, только цифры. Это размер обуви ее золовки, которая умерла. На бумажке написано: «О 7½». Ей не сразу удается разобрать написанное. «О» означает «Оливия», но буква нацарапана кое-как, в спешке. Нэнси лишь смутно припоминает что-то связанное с покупкой тапочек для золовки, когда та лежала в больнице.

Толку ей от этого никакого.

Вот и разгадка, — может быть, врач, к которому ее записали, только что переехал в это здание, а надпись на двери не успели поменять? Надо у кого-нибудь спросить. Позвонить в дверь — вдруг в здании до сих пор кто-нибудь есть, задержался на работе. Она жмет на кнопку, но никто не приходит — и в каком-то смысле это хорошо, поскольку фамилия доктора, которого она ищет, вдруг вылетела у нее из головы.

Еще одно объяснение. Возможно, что доктор — психдоктор, как она прозвала его про себя, — возможно, что он (или она — большинству людей ее поколения с ходу не придет в голову, что доктор может быть женщиной), что он или она принимает пациентов на дому? Это вполне оправданно и позволяет сэкономить деньги. Ведь для лечения психов не нужна какая-то особенная аппаратура.

Поэтому женщина продолжает идти прочь от главной улицы. Она уже вспомнила фамилию врача, которого ищет, — так всегда бывает, когда острая нужда миновала. Застройка этого района относится в основном к девятнадцатому веку. Одни дома деревянные, другие кирпичные. Кирпичные часто двухэтажные, деревянные поскромнее — полтора этажа, в верхних комнатах потолок под углом из-за скоса крыши. У некоторых входная дверь открывается всего в нескольких футах от тротуара. У других передняя дверь выходит на широкую веранду, иногда застекленную. Сто лет назад в такой вечер люди сидели бы на верандах или прямо на ступеньках крыльца. Домохозяйки, что закончили мыть посуду и в последний раз за день подмели пол на кухне; мужчины, которые полили траву на газоне перед домом и смотали поливальный шланг. Тогда не было специальной садовой мебели, какая сейчас красовалась пустой на верандах. Сидели на ступеньках или притаскивали стулья из кухни. Беседовали о погоде, о сбежавшей лошади или о ком-нибудь из горожан, кто слег в постель и уже по всем прикидкам не должен был оттуда встать. И домыслы о ней самой, как только она отойдет подальше.