полукрик, и она резко выгибается, бедра напрягаются, а потом начинают мелко содрогаться, и я чувствую, как пульсируют и сжимаются ее внутренние мышцы, доводя меня до мгновенного сильнейшего оргазма.

Опускаю ее ноги, оставаясь внутри. Накрываю своим телом, опираясь на локти, пытаюсь отдышаться. С губ срывается нервный смех. Сердце бешено колотится в груди, по спине стекает пот.

— Я куплю тебе ящик шампанского, малышка, — хрипло бормочу я, нежно целуя в губы, но крошка, похоже, не готова сделать небольшую паузу. Вошла во вкус. Обнаженное тело снова начинает призывно извиваться подо мной, ладони жадно скользят по спине, задевая ноготочками оставшиеся от первого раунда глубокие отметины.

— Еще, — требует Эби и ощутимо кусает меня за губу. На нее это совершенно не похоже, но я слишком потрясен разительными переменами в приятном смысле этого слова, чтобы задумываться над причинами. Она толкает меня, опрокидывая на спину, и склоняется к моему паху с недвусмысленными намерениями.

— Эй, детка, ты уверена? — я, конечно, только за, но… Но что-то не так. Я удерживаю возбужденную до безумия жену за плечи, отрывая от члена, смотрю в ошалелые от похоти глаза и растерянно провожу рукой по своим волосам.

— Паузу, окей? Бокал шампанского. Ты не против? — в моем голосе звучат шальные нотки. Она улыбается пьяной улыбкой и послушно кивает. — Мне, а тебе хватит. — поясняю, усмехнувшись.

Спрыгиваю с кровати и направляюсь к двери. Звонок мобильного телефона останавливает меня на пороге. Возвращаюсь к брошенным поверх платья Эби брюкам и, порывшись в карманах, достаю раздражающе пиликающий гаджет. Шорох простыней и чувственный стон привлекают мое внимание. Эби облизывает губы, глядя на меня, и, приподняв свою упругую попку, выгибается в призывной позе. Что за черт? Нахмурившись и не сводя глаз с жены, я отвечаю на вызов, даже не взглянув на экран.

— Привет, малыш, — произносит голос, от одного звука которого появляется резкая боль в висках. Фей. Сука вышла из сумрака? — Я слышала, что ты с ног сбился, пока искал меня. Мне жаль, что я доставила тебе столько неприятностей.

— Что ты хочешь? — грубо спрашиваю, проводя пальцем по брови. Эби, словно не замечая ничего вокруг, разводит бедра. Накрывая ладошкой промежность, потирает чувственным движением.

— Поздравить, конечно. С юбилеем, со свадьбой и новой должностью. Ты теперь Биг Босс. Признаю, что здорово просчиталась. Но мы можем все отыграть обратно, — насмешливым тоном говорит Фей, доводя меня до состояния кипения.

— Только дай мне добраться до тебя, дрянь, — угрожающе рычу я.

— И что ты сделаешь? То же самое что в последний раз? Оттрахаешь у стены. Так я согласна. — стерва смеется в трубку, я стискиваю зубы, чтобы не заорать.

— Где ты, Фей? — свирепо задаю вопрос.

— Попробуй поймай, попробуй отгадай, — продолжает насмехаться эта сука, играя на моих нервах. — Кстати, как тебе мой подарок? Уверен, что ты сейчас смотришь прямо на него. Точнее, на нее. Понравилось? Впечатляюще, правда? Извини, но не ты первый распаковал его сегодня. Но ты же у нас избавился от брезгливости, малыш. Подумаешь, чуток попользовали. Такая горячая штучка, твоя Эби. С днем рождения, любимый. — последнюю фразу Фей бросает нервным резким тоном и отключается.

Я стискиваю телефон до скрежета, слушая гудки и не отрывая взгляд от мечущейся в экстазе Эби. Сердце обрывается. Пульс бьёт в висках с силой отбойного молотка. Холодный пот выступает на лбу. Внутренности сжимаются, как от удара. Меня самого шатает, как пьяного, разум отказывается анализировать услышанные слова Фей. Из состояния прострации выводит сигнал сообщения. Мне кажется… нет, я уже знаю, что там увижу. И предчувствие меня не подводит, возвращая в кошмар, уже увиденный однажды, но все же совсем другой.

Я думал, что больше не способен испытывать боль, что потерял к ней чувствительность, приобрел иммунитет, закалился. Я думал, что у меня больше нет сердца, что Фей забрала все, чем я мог чувствовать, любить и страдать. Я просчитался, бл*дь. Снова. Эта сука знает куда бить и каждый раз попадает в цель. С отчаянной яростью отшвыриваю телефон в сторону, провожу трясущейся ладонью по своему лицу, собирая воедино разрозненные мысли. В два шага оказываюсь у кровати, тяжелым полуслепым взглядом глядя на осветившееся счастливой улыбкой лицо Эби. Не замечая моего состояния, она ползет к краю кровати на четвереньках, виляя задницей, и, встав на колени, тянется ко мне, запускает пальцы в мои волосы. Я резко обхватываю ее скулы, отстраняя от себя, и она обиженно всхлипывает, в огромных зрачках ни единого проблеска ясной мысли. Пальцы сжимаются сильнее, и глаза Эби, подернутые поволокой похоти, широко распахиваются. В них мелькает смятение. Из горла вырывается глухое отчаянное рычание, и я порывисто прижимаю ее к своей груди, к сердцу, надрывающемуся в агонии. Она затихает, расслабляется, доверчиво пряча лицо на моем плече. И уткнувшись носом в темноволосую макушку, я качаю ее в своих руках, как ребенка, которого на этот раз не смог защитить.

— Спи, малышка. Спи, — бормочу я, чувствуя, как душу разрывает свирепая незнакомая мне ранее боль. Когда она засыпает, убаюканная на моей груди, я укладываю ее в постель, накрываю одеялом и несколько часов лежу рядом, уничтоженный чувством вины и бессильной, бесполезной яростью. Мой разум, охваченный шоком, отчаянно мечется, собирая разрозненные кусочки мозаики, ищет ответы. Равномерное сопение под боком вместо утешения приносит новый виток неистовой злобы. Не на нее, а на дьявола, водившего меня кругами все это время. Теперь я знаю, кто он и зачем это делает. Кукую цель преследует, что хочет.

Слишком поздно. Внезапное озарение ничего не исправит, никого не спасет, не воскресит из могил мёртвых, не накажет виновных. Только я могу это сделать, только я. Сгребаю волосы Эби в кулак, прижимая крепче, укрывая в своих объятиях. Дыхание рвется сквозь стиснутые зубы.

Я должен был защищать ее, я должен был защищать ее. Я должен был! Настойчиво бьет по вискам одна и та же мысль. Я проваливаюсь в беспокойный сон, чуткий, рваный, наполненный кошмарами, и в каждом вижу Эби. Такой, какой я увидел ее в домике между скал. Перепуганная, но отчаянно-смелая. С разметавшимися по плечам черными, как ночь, волосами, загорелая, красивая, длинноногая, доверчиво цепляющаяся за меня, а потом исчезающая, словно призрачный туман, просачивающийся между пальцев. И я мечусь, пытаясь поймать, бегу по берегу, по волнам, за