Цены в трактире «Елки Палки» для московских ресторанов были вполне сносные. Блюдо стоило двести рублей, и за эти деньги вы могли наложить себе все, что душе угодно. Обжор лимитировал лишь объем миски.

Подполковник с удовольствием согласился с ролью ученика и под руководством Лены проделал путь от прилавка с полуфабрикатами до кассы. Расплатившись, они уселись у огромного окна, выходящего на Тверскую, и оказались в симпатичном аквариуме, отгороженном стеклом от шума улицы.

– Нравится? – С детским любопытством спросила Лена, когда сыщик отведал плоды их совместных усилий.

– Здорово! – Искренне похвалил Ерожин. Накладывая себе и девушке порцию, он не поскупился, и теперь сообразил, что даже при наличии аппетита, одолеть все это будет не легко. Они принялись за дело, изредка переглядываясь и заговорщески подмигивая друг другу.

– Ты давно работаешь в компании? – Заговорил сыщик, когда большая часть порции была ими освоена. В трактире кроме соков и пива ничего не продавали. Ерожин от пива воздержался, а Лене взял, и она заразительно сдула пену и потягивала из высокого стакана:

– Полтора года.

– И все это время с Натаном Марковичем?

– Он меня и прихватил на работу. Ведь компанию организовал он. – Ответила Лена и, вспомнив о шефе, погрустнела.

– Да, поганая история. – Посочувствовал Ерожин: – Скажи, с кем директор держался ближе всего?

– С двумя. С бухгалтером Сысоевым и своим заместителем Сазоновым.

– Что у них были за отношения?

– По правде, мне до лампочки, но, кажется, с бухгалтером скорее деловые, а с Сазоновым скорее дружеские. – Подумав, изрекла Северцева.

– Почему тебе так кажется? – Петр Григорьевич огляделся и с завистью заметил смачно курящего молодого блондина. В трактире разрешалась курить и Ерожину почему-то очень захотелось затянуться: – У тебя, случайно нет сигареты?

Лена полезла в сумочку и достала пачку сигарет с ментолом:

– Я не смолю, но подруга любит. Для нее таскаю. – Словно оправдываясь, сообщила она и выложила пачку на стол.

– Я тоже не курю. Но иногда хочется. – Признался Петр Григорьевич, достал длинную изящную сигаретку и отправился к блондину. Тот чиркнул ему своей зажигалкой и Ерожин вернулся за свой столик:

– Ты мне не ответила, почему тебе кажется, что Натан Маркович имел с бухгалтером отношения деловые, а с Сазоновым дружеские? – Напомнил он Лене и выпустил тонкое колечко дыма.

– С Владимиром Игнатовичем Намар иногда засиживался допоздна. Когда я кофе в кабинет затаскивала, слышала, что они ля-ля на отвлеченные темы. А с Анатолием Васильевичем он всегда выступал по делу.

– Намар – это прозвище шефа? – Догадался Ерожин.

– Нет, Натана Марковича так называла только я. Сократила его имя и отчество и вывела кликуху.

– Он об этом знал?

– Да, знал и не обижался. Он, вообще, уважал приколы. – Грустно вспоминала Лена.

– Расскажи мне, когда Веселый задумал продать компанию. У него решение созрело давно? – Ерожин затушил сигарету. Запах ментола сыщика раздражал.

– Совсем недавно, на днях. Практически сразу после этой чумы с Намаром. – Ответила Лена.

– Ты не путаешь? – Петра Григорьевича известие ошеломило.

– Не путаю. Это даже для бухгалтера, как снег на голову. Анатолий Васильевич час не мог врубиться и бегал по офису бледный. Я его таким никогда не видела. Сысоев хоть и пожилой мужчина, но бывший летчик и очень смелый мен. Он даже с Намаром на парашюте сиганул. – Лена отвечала убежденно, и Ерожин поверил, что продажа компании для служащих оказалась полной неожиданностью. Врать девушке было ни к чему.

– Ты где живешь? – Они вышли из трактира и Ерожин взял Лену под руку.

– У Заставы Ильича. Я на работу пешком подваливаю. Тоска, если компанию закроют или придется линять. – Посетовала Северцева.

– Тебе домой хочется? – Спросил Ерожин, открывая Лене дверцу машины.

– Я бы с удовольствием на твоем каре покаталась. – Ответила девушка.

– Поехали. Меня домой тоже не очень тянет. – Признался он, усаживаясь за руль.

– Вы семейный? Жена, небось, с борщем сохнет? – Улыбнулась Лена и откинулась в кресле.

– Жена далеко. Я теперь бобыль, потому и домой не спешу. Скучно дома. – Ответил Петр Григорьевич и положил руку Лене на коленку. Она посмотрела на него, но неудовольствия не высказала, а только сообщила:

– У меня, вообще-то, есть парень.

– Значит, мы оба нехорошие. – Обреченно констатировал подполковник: – Тебе сколько лет?

– В сентябре двадцать два.

– А мне пятьдесят. Не страшно?

Лена еще раз оглядела Ерожина:

– Вам не дашь. А вообще страшно. Вокруг меня взрослых мужиков много шарится, но больше на расстоянии. Мне кажется, что в этом возрасте они только звонят о сексе, а сами уже ничего не могут. Правда, я один раз уже прокололась… – Высказалась Северцева и покраснела от своей смелости.

– Как интересно. – Обрадовался Ерожин и свернул на Фрунзенскую. У маленького магазинчика он притормозил и, попросив девушку минутку посидеть в одиночестве, резво скрылся в дверях. Вернулся он минут через пять с увесистым пакетом.

– Что это вы тащите? – Полюбопытствовала Северцева.

– Шампанское, шоколад и бутылку водки на случай простуды. – Подмигнул Петр Григорьевич, заводя двигатель. Через три минуты они снова остановились.

– Выходи, прибыли. – Оскалился Ерожин.

– Куда? – Не поняла Лена.

– Домой. – Ответил Петр Григорьевич и распахнул дверцу.

– Мы так не договаривались. – Лена явно раздумывала как ей поступить.

– Что, испугалось? – Ехидно спросил подполковник.

– Пока не врубилась. – Тихо ответила девушка и, с вызовом взглянув в глаза сыщику, решительно вышла из машины.

– Это твоя хата? – Изумилась Северцева, и застыла на пороге. Квартира Ерожина выглядела странно. После отъезда жены с малышами хозяин дома почти не бывал. Он даже не убрался и жилье сохранило беспорядок от скорых сборов его семейства. На полу валялись подгузники, погремушки и пустые бутылочки от детского питания. На кожаном диване оставались вещи, которые жена в последний момент решила не брать в дорогу.

– У тебя здесь раньше был детский сад. – Растерянно предположила Лена.

– У меня тут раньше жили два крикуна. – Ответил подполковник и, чтобы прекратить допрос, обнял гостью и поцеловал в раскрытые от удивления губы. Почувствовав как задрожала девушка в его объятьях, Ерожин понял, как давно он жил монахом. Горячее желание заполнило весь мужской организм. Петр Григорьевич стал торопливо расстегивать на Лене одежду, продолжая целовать ее губы, грудь и живот. Он поднял ее и потащил на диван. Донести Лену до постели у него не хватило терпения.