От его слов меня затрясло. Я закрыла рот ладошкой и разрыдалась. Ксюша прижала меня к себе в попытке утешить. Да только невозможно это.

— Когда похороны? — спросил кто-то из мужчин.

— Через шесть дней. У них там комиссия какая-то, так что вскрытие по любому будут делать.

— Нет, — рыдая, простонала я.

— Прости, Сонь. Мне очень жаль, — сказал Андрей. — Не уберегли.

Мои слезы постепенно начинали перерастать в истерику. И видимо Ксюша это заметила.

— Пойдем-ка ты приляжешь. Отдохнешь чуток, — сказала она.

Ксения привела меня к комнате Гриши. Когда я это поняла, то сразу сделала несколько шагов назад.

— Не могу, — тихо сказала, обнимая себя за плечи. — Не сейчас.

— Хорошо. Дальше есть свободная спальня. Пойдем я тебе там постелю.

Мы прошли в самый конец коридора. Девушка открыла дверь, пропуская меня вперед.

— Тут ванная, — сказала она, указывая на дверь, которая была сразу возле входа в комнату. — Есть плед, сейчас я тебе постельное принесу и во что переодеться.

— Ничего не надо, — ответила ей. — Пледа будет достаточно.

Несколько секунд Ксюша смотрела на меня.

— Я не знаю, что тебе сказать, чтобы хоть немного утешить, — тихо проговорила девушка. — Это большое горе для каждого из нас.

— Не говори ничего, — попросила ее. Мне не хотелось слушать пустые слова соболезнования. Они мне не помогут.

Ксюша кивнула, крепко обняла меня и покинула комнату. А я легла на кровать и укрылась пледом.

Эту ночь я не спала. То меня накрывала истерика и я кричала в подушку. То молча оплакивала свою любовь.

Мне было больно. И страшно. Я не представляю, как жить без Гриши. А еще я сожалела, что у нас было слишком мало времени. Если бы я знала наше будущее… Я бы не отходила от него ни на шаг. Я бы каждую секунду проводила рядом с любимым.

София

Я стояла перед зеркалом и рассматривала свое отражение. Чёрное платье с глухим воротом и длинной ниже колен, мешковато сидело на моем теле.

Дрожащими руками поправила чёрную повязку на голове.

Бледная кожа, исхудавшее тело и тоска в глазах — вот что я видела в отражении.

Прошла неделя… Семь дней, как Гриши нет. Я до сих пор надеюсь, что это все не правда.

Семь дней… Я и не заметила, если бы Андрей не сообщил дату похорон.

Все это время я практически не выходила из дома. Не посещала университет. Забросила работу. И если чужие люди, в лице куратора и начальника, вошли в мое положение, то с семьей все было гораздо хуже.

Максим и Марк заняли нейтральную позицию. Есения иногда звонила, а вот Вася… Василиса объявила мне бойкот.

Я уверена, что если бы рядом был Гриша, он бы обязательно решил эту проблему. Но его нет.

Еще раз осмотрела себя в зеркале и вышла в коридор. Надела чёрное тёплое пальто и осенние сапоги. Взяла телефон, ключи, носовой платок и вышла из квартиры.

У подъезда уже ждал знакомый чёрный внедорожник.

Я так и замера возле выхода из дома.

Смотрела на машину и мне казалось, что вот сейчас от туда выйдет мой Гришенька, пойдет мне на встречу, обнимет крепко-крепко, и я наконец-то почувствую родной запах любимого.

Водительская дверь открылась… И я задержала дыхание.

Но оттуда вышел Андрей. В чёрном костюме и классическом пальто, как еще одно напоминание о сегодняшнем дне.

— Здравствуй, София, — сказал он, открывая для меня пассажирскую дверь.

Я ничего не смогла ответить. Просто кинула и пошла к авто.

Мы ехали за город в полном молчании. Руки тряслись. Мне было страшно. Я боялась увидеть его тело. Не хотела прощаться с любимым.

Андрей подал мне платок, и я только сейчас заметила, что плачу.

Вскоре мы подъехали к городскому кладбищу.

Андрей достал из багажника два венка. Один мужчина выбрал сам, когда занимался организацией похорон. А второй я — онлайн.

Перед коваными воротами я замерла и зажмурилась. Меня затрясло.

Не могу. Это выше моих сил.

— Давай, София, — Андрей сжал мое плечо и легонько подтолкнул к воротам, — Ты сможешь.

Пока мы шли к нужному месту, я пыталась настроиться, взять себя в руки. И все равно похолодела, когда увидела большое скопление народа.

С каждым нашим шагом, присутствующие расступались, пропуская нас вперед.

Люди стояли полукругом, а в самом центре, на подставке стоял большой бардовый гроб, в котором лежал мой Гриша.

— Нет! — взвыла, оседая на пол, но кто-то подхватил меня, развернул, и теперь я рыдала в чье-то черное пальто.

— Соберись, София, — сказал Андрей. Именно он сейчас пытался меня поддержать. — Ты должна это пройти. Должна с ним попрощаться.

— Я не могу, — мой голос был похож на скулеж побитой собаки. Хотя именно так я себя сейчас и чувствовала.

— Давай, София, — слегка встряхнул меня Андрей.

— Можем начинать? — спросил мужской голос за моей спиной.

— Да, — сказал Андрей и развернул меня. И только сейчас я заметила священника, стоявшего возле гроба.

Кто-то дал мне в руки зажженную свечу и батюшка начал читать молитву об усопшем.

Я стояла, смотрела на любимого и просила Бога, простить ему его грехи. В голове перечисляла все хорошее, что сделал Гриша. Он ведь помогал детским домам и интернатам для людей с ограниченными возможностями. Да и мне не раз спасал жизнь.

Свеча в руках дрожала, а тело бил озноб. Как же больно. По щекам текли слезы, но я даже не думала их вытирать.

Смотрела на любимого и не могла с ним проститься.

Вскоре священник закончил отпевание и пригласил проститься с усопшим.

Андрей подвел меня первой. Я прикоснулась к иконе, которая лежала на груди Гриши и поцеловала его венец. Наклонилась и на ушко прошептала:

— Я всегда буду любить только тебя. Ты мое сердце, Гришенька. Когда-нибудь мы с тобой встретимся, и уже ничто не сможет нас разлучить.

Позже друзья Гриши подхватили гроб и понесли к яме.

Я шла за процессией, зажав рот ладонью и беззвучно рыдала.

Смотрела, как на гроб надевают крышку, опускают в яму и рыдала. Сердце разрывалось от боли и тоски.

Первую горсть земли снова бросила я, потом Андрей… Когда работники кладбища начали закапывать могилу — я не выдержала… И потеряла сознание.

День девятый