Буров закрыл дверь лазарета, обошел здание. Остановился возле заболоченного оврага, посмотрел на тыльную сторону здания, подошел к крайнему окну одной из больничных палат, оно было открыто! Вернее, закрыто, но не заперто на задвижки. Георгий задумался. Затем посмотрел на овраг. Перед ним раскинулось почти круглое, заросшее высокой травой пространство диаметром метров в сорок. По кромке оврага и проходил забор лагеря. Но пройти к нему было можно, взяв немного правее. Там – поляна, правда, тоже заросшая, но уже кустарником. Но почва, судя по растительности, твердая!

Забор представлял собой препятствие разве что для детей начальных классов.

Для более взрослых людей перемахнуть через него не составляло никакого труда. За ограждением – пустырь, больше похожий на поселковую свалку, далее котельная, за ней густая полоса тополей, и уже за посадкой ряд небольших одноэтажных домов барачного типа.

Почти рядом, за забором, грунтовка. Это, наверное, та дорога, что отходит от стоянки перед пропускным пунктом в лагерь, где он оставил машину, и вела эта полевка, скорее всего, вокруг лагеря, к старице. Предположение позже можно будет проверить. Зачем? На это у Георгия ответа не было, но что-то внутри, может, чутье зверя, подсказывало, что подобное знание местности лишним не будет.

Он вышел к дороге, у которой стоял лазарет.

Прошел по лагерю, через тыльные ворота, где дежурный наряд отсутствовал, по деревянной лестнице спустился к берегу реки.

Вот пляж, участок реки, огороженный плавучей лентой, ограничивающий свободу купающихся детей.

Как все это знакомо! В детстве Жора не раз отдыхал в пионерских лагерях. Не здесь, в других местах, но все они были похожи.

* * *

Вдоль старицы также пролегала дорога. Та ли это грунтовка, что проходит вдоль забора, или другая? И куда она ведет?

Буров спустился к реке, искупался, освежился.

В лагерь поднимался лесом. Да, места здесь были красивы и, несмотря на близость достаточно большого поселка с железнодорожной станцией и лагеря отдыха, глухи. Деревья – в основном сосны. Тополя только в Садовом, грунт песчаный. Яму тут вырыть можно быстро.

Но почему он думает об этом? И опять на свой вопрос ответить Монстр не смог! Молчал и зверь, заставляющий его исследовать местность, ничего не объясняя. И мужчина следовал внутреннему приказу. Он тщательно осмотрел окрестности, не заметив одного, главного! А именно, что за ним внимательно и давно, с момента появления в лагере, следит морщинистый человек, одетый в лохмотья бомжа.

Его Монстр не заметил. А тот продолжал следить за Георгием, начав наблюдение от лазарета, где впервые увидел чужака в окне санчасти из своего картонно-травяного укрытия в осоке, на самом краю заросшего оврага.

Но о том, что находятся под контролем, ни Буров, ни зверь, живущий в нем, не догадывались.

Между тем Георгий, обойдя окрестности лагеря, направился к поселку, в слабой надежде встретить там Валю. Проводить ее, если получится, до лагеря и тем самым завести более тесное, хотя ни к чему пока не обязывающее знакомство.

Остальное, в этом он был уверен, непременно придет позже, и он найдет путь к ее телу.

Но девушку он так и не встретил.

Может, у нее тут родственники жили, и Валя зависла у них, тогда искать ее не было смысла, а может, пока он плескался в реке, красавица, сделав свои дела, вернулась в лагерь. Все могло быть. Он прошел к железнодорожной станции, аккуратно переписал расписание пригородных поездов. Если бы Георгия спросили, для чего ему это, он ответить также не смог бы. Переписал, и все! На всякий случай! От станции он вернулся в лагерь.

Лазарет был открыт. А в приемном покое сидела за своим столиком Валя!

Да, она успела вернуться до того, как ее отправился искать в поселок Буров.

Георгий присел напротив стола на кушетку, медсестра что-то писала. Он спросил:

– Евгений еще не возвращался?

– Нет еще! – сухо, как показалось Георгию, ответила девушка. – Если вы проголодались, я могу устроить вам обед.

– Нет, спасибо, я сыт этим воздухом, этой замечательной природой и... присутствием рядом такой необыкновенно красивой дамы. От всего этого у меня просто кружится голова.

Валя продолжала оставаться невозмутимой:

– Хотите прилечь? Можете занять комнату фельдшера и отдохнуть. Головокружение и пройдет!

– Но, к сожалению, не пройдут причины, особенно последняя из них, что вызвали это состояние.

– Что ж поделать, – без всяких эмоций ответила девушка.

Она разговаривала рассеянно, особо не вникая в то, что тот неприкрыто делал ей комплементы. Поэтому, наверное, и еще от зноя, который палил сегодня, она невольно раздвинула под столом ноги. И эти открытые, стройные ноги и обнажившиеся белые кружевные трусики, что невольно увидел Георгий, ударили ему в голову страстным желанием наброситься прямо здесь на эту красотку. Но он не мог сделать этого, как был не в силах и наблюдать в таком виде Валю.

Часто задышав, мужчина вышел на улицу.

Дрожащими руками еле прикурил сигарету, которая запрыгала в его губах. Что медсестра сделала с ним! Он теперь просто не мог не заиметь ее! Как не мог и находиться рядом! Только по одному его взгляду она поняла бы его истинные намерения, далекие от обычного знакомства и товарищеских отношений, которые поддерживал с медсестрой идиот Полонин. Тем более он не мог и сделать ей пошлое предложение. Ее непременный отказ повлек бы непоправимые последствия.

Надо уезжать отсюда. Остыть! Подготовить себя, тем более скоро им все равно придется встретиться на дне рождения Евгения, на котором не быть она не сможет! Вот тогда, после вина, можно будет попробовать, да что там попробовать, просто взять и трахнуть девицу! Даже применив силу, если она, сука, взбрыкнет. Зверь уже начал выказывать пока еще слабые позывы к насилию, которые совсем скоро перерастут в жесткие требования жертвы! Но к этому времени созреет проститутка Светка! Или все же притянет к себе медсестра?

Как бы то ни было, сейчас ему следовало ухать отсюда и созвониться со Светланой, сегодня она должна быть свободна от работы в «Лакомке», она и снимет его напряжение на время. Да, попробовать провести с проституткой время в условиях, когда она не зависит от фирмы, и в результате решить, как и где назначить еще одну, уже последнюю для путаны встречу! А эту недотрогу оставить на потом. Никуда она не денется от Монстра.

Он вернулся в приемный покой лишь для того, чтобы сказать:

– Валя, мне очень приятно было познакомиться с вами, увидеть своего товарища, вообще побывать здесь, но, как это ни прискорбно, дольше находиться в вашем райском уголке я не могу. Я должен быть в городе!

Георгий еще тешил себя надеждой, что эта явно голодная недотрога предложит ему остаться или хотя бы выразит сожалению по поводу его отъезда, но Валя ничего подобного не сделала, лишь спросила: