— Хорошо, Го. Как жаль, что тебя нет со мной каждый час и каждую минуту! Ты бы меня защищал... Впрочем, что я говорю! Это постыдная слабость, прости меня за нее, Го! Я мастер фэн-шуй, я знаю все о потоках ци и ша, я умею управлять темной и светлой энергией, и мне ли просить защиты! Прости, прости, Го! Я благодарна тебе за предупреждение о духах-гуй, я не позволю им беззаконничать на этой земле и постараюсь очистить и защитить Сонин дом, хотя Сони больше нет...

— А вот это — третье, о чем я хотел тебя предупредить, — сказал Го и вдруг приник к моим губам поцелуем. Этот поцелуй был такой нежный и томительно-небесный, что я могла лишь страстно пискнуть и обхватить руками серебряные плечи Го, своего возлюбленного небожителя...

И вот тут я действительно проснулась. И поняла, с сожалением и недовольством открыв глаза, что обнимаю я не кузена Го и целует меня не кто иной, как Марк Косарецкий.

Я рванулась в сторону, окончательно просыпаясь, и, сгорая со стыда, поняла, что лежу нагишом в кровати Марка, а он, негодяй и совратитель, пристроился тут же и, естественно, гол как сокол.

— Нила! Нила! — вскричал Марк, вцепляясь в меня. — Не беги! Прости меня за то, что было, я с собой не совладал...

Я замерла, истерично натягивая на себя одеяло:

— Что было?

— Сама понимаешь что, — кривовато улыбнулся Марк. — Ты была такая нежная, безвольная, на все готовая после амаретто, что я не выдержал. Пропади они пропадом, твои таланты мастера фэн-шуй, зато у нас была такая ночь!

— У тебя была «такая» ночь, — ледяным тоном поправила Марка я. — Я об этой ночи совершенно ничего не помню.

— Как? — изумился Марк и принялся шептать мне на ухо вещи, от которых я краснела, и без конца приговаривал: — И этого не помнишь? И этого? И даже вот этого?

— Ничего я не помню, — зло выпалила я, выпутываясь из объятий одеяла и Марка. — Как гадко. Ты воспользовался тем, что я нализалась в стельку и...

— Ты мне разрешила, — стоял на своем Марк.

— Не могла я тебе такого разрешить. Я мастер фэн-шуй. У меня дар. Особый. Был. А теперь его нет из-за какого-то сомнительного коитуса!

Марк мрачно поглядел на меня и, вздохнув, сказал:

— Успокойся, Нила. Ничего не было. Повторяю, на самом деле ничего не было. Хотя я предпочел бы, чтоб было.

— Ты правду говоришь? — подозрительно сощурилась я.

— Правду, — мрачно ответил Марк. — Я уже хотел было, ну, ты понимаешь... Перед такой женщиной и святой не выдержит. Но что-то меня как будто остановило.

— Голос совести? — язвительно спросила я.

— Нет, наверное, твой ангел-хранитель, — сказал Марк и встал с кровати. Хм. Если он тем самым хотел произвести на меня впечатление своими статями и намекнуть на то, как много я потеряла, что этими статями не воспользовалась, то это он зря. Марк кузену Го и в подметки не годился.

— Кузен Го! — вскричала я и победоносно взмахнула подушкой. — Вот кто мой хранитель, хотя и не ангел. Вот! Это он! Спасибо, кузен, спасибо!

— Какой еще кузен? — удивился Марк. Понял, что не впечатлил меня своим обнаженным торсом, и принялся одеваться.

— Мой китайский кузен, — доступно объяснила я. — Он погиб и стал небожителем. И теперь меня защищает. Он мне приснился. Он часто мне снится.

— Видимо, ты его любишь, этого кузена.

— Люблю.

— Нила, если б я был к тебе равнодушен, я сказал бы, что ты абсолютно сумасшедшая. Какие-то кузены-небожители... Отказ от секса только потому, что можно утратить некий непонятный дар... Да тысяча женщин на твоем месте умоляла бы меня о любви.

— Ну и обращайся к этой тысяче, — безапелляционно заявила я, обнаружила в окрестностях постели свою одежду и начала одеваться. Хотелось принять ванну, но только не в квартире Марка. А то с него станется привести-таки свой развратный план в действие. Он вообще как-то неправильно меня понимает. Думает, что если женщина осталась у него на ночь, то это уже законный повод с ней переспать. Ненормальные мужики здесь, в этой России! Сколько раз я ночевала у кузена Го, и он никогда себе не позволял...

Кузен Го...

Сон...

Каллиграфическая кисть, щекочущая мою щеку...

— Марк, — одевшись, я сочла своего визави менее опасным и доступным к общению, — Марк, посмотри вот здесь, на щеке, у меня ничего нет?

Марк придирчиво осмотрел мою щеку:

— Нет, все чисто.

— И все-таки... Можно, я воспользуюсь твоей ванной?

— Конечно.

Я вошла в ванную, включила свет и внимательно разглядела обе свои щеки. Ничего. Но почему у меня еще осталось ощущение щекочущей мои щеки кисти?

Чтобы избавиться от этого ощущения, я пустила воду в раковине и принялась умываться. Умылась, потянулась за полотенцем и, мельком взглянув на себя в зеркало, ахнула.

На моих мокрых от воды щеках сверкали золотом два искусно начертанных иероглифа: «крепость» и «защита». Не знаю, сколько времени я простояла перед зеркалом, рассматривая чудесные иероглифы и понимая, что встреча с кузеном не была по-настоящему сном. На лице высыхала вода, и я заметила, что иероглифы тускнеют, становясь прозрачными и незаметными. Когда лицо высохло окончательно, никаких иероглифов на моих щеках видно не было. Но едва я плеснула в лицо водой, как они проступили снова. Чудеса, да и только! Чудеса от моего милого кузена Го...

— Нила, ты уже закончила? — раздался голос Марка. — Тебе сварить кофе?

— Нет, я буду чай! — крикнула я, торопливо вытирая лицо полотенцем. Ни к чему сердцееду Марку видеть эти иероглифы на моих щеках. Ему этого не понять.

Когда я вышла на кухню, Марк уже приготовил кофе и чай. И — о чудо из чудес! — он сменил одежду. Сегодня вольный художник выглядел прямо-таки парадно: костюм-тройка, жемчужно-серая рубашка, галстук в строгую узенькую полоску. Дипломатический корпус, да и только. Я в своем свитере и джинсах смотрелась совсем непрезентабельно.

— Какие у тебя планы на сегодня, Нила? — спросил Марк.

— Разумеется, ехать в «Кардиосферу», проверять вчерашний звонок от доброжелателя. Я должна знать, жива или нет моя подруга. Должна знать, как все произошло. И кроме того, высказать доктору Саблиной все, что я думаю о врачебной этике.

— Что ж, планы солидные. Ты не против, если я буду тебя сопровождать?

— Не против. Марк, не смотри на меня букой. За исключением некоторых моментов ты хороший человек, и с тобой можно иметь дело. Пожалуй, я смогла бы даже тебе довериться. В некоторых вопросах.

— Это мне льстит, — сказал Марк.

И мы отправились проторенной тропой в клинику «Кардиосфера».

В холле дежурила уже другая медсестра — постарше и ликом помрачнее. Вчерашнего небесного создания с хрустальным голоском и помину не было.