Я дергаюсь и отвожу взгляд. Сколько себя помню, во время издевательств над слабыми я либо безучастно наблюдала за троицей со стороны, либо сама, мерзко ухмыляясь, стояла рядом, так что туше Илюхи достигает цели. Мне не хватает воздуха, от злости и бессилия хочется плакать.

— Рюмин, ты совсем с катушек слетел? — напираю я. — Тебе не надоело гнобить тех, кто не может дать сдачи? Найди равного, зарубись с ним один на один, отведи душеньку! Может, тогда ты наконец начнешь себя уважать.

Последние слова я выплевываю вместе с чудовищной горечью, поднявшейся из сердца. Повисает тяжелое молчание.

Вадик, верно оценивший обстановку, со скоростью ветра уносится в школу, Илюха отмирает, смачно харкает под ноги и, изобразив пальцами знак «окей» отваливает к подошедшему Ринату, а я упрямо закусываю губу.

Инцидент изрядно уменьшил шансы на спокойный и конструктивный диалог, и вряд ли Рюмин тепло воспримет новость о моей дружбе с Ваней и радостно заключит того в примирительные объятия.

Но опасность стычки с Ильей миновала, волна адреналина окончательно схлынула, и меня поводит. В легкой панике осматриваюсь в поисках свободных дверей и тихонько ахаю — в шаге от меня стоит бледный от ярости Волков, явно заряженный на мордобой. Не знаю, как давно он тут находится и сколько усилий приложил, чтобы не отреагировать, но он подмигивает мне, расслабляется и поднимает вверх большой палец:

— Уделала его вчистую. Горжусь тобой. Красавица!

Глава 38

На литературе мы пишем сочинение по «Грозе» Островского. Напрягаю память и пространно рассуждаю о тяжелой судьбе Катерины, правда, используя выводы из готового домашнего задания. Я стараюсь быть честной с собой — такую работу Раиса Вячеславовна едва ли зачитает перед всем классом, однако это справедливо и больше не задевает. Страх не достигнуть мнимых целей уже не давит на темечко и, на удивление, слова вдруг сами складываются в строчки. Я ставлю себя на место героини и задаю ей беспощадные вопросы, но, вот незадача, ответить на них без жалости к себе она не может.

Русичка то и дело с заботой поглядывает на Ингу, а на меня бросает быстрые настороженные взгляды. Так и тянет встать, поправить лацкан ее серого пиджака и успокоить: отцовских бабок назад я не потребую.

Собрав листочки с нашими закорючками, Раиса призывает класс ко вниманию и, выдержав театральную паузу, торжественно сообщает, что завтра мы едем… в заповедник!

Новость не вызывает у класса особого восторга — в заповедник, а еще — в музей одного не слишком известного художника в Задонске, — мы и так ездим каждый год.

В этом царстве дикой природы и мачтовых сосен нет ни интернета, ни сотовой связи, ни телевизора, зато на опушке леса располагаются корпуса не слишком комфортабельного санатория, куда собирается Инга с семьей. Но люди из больших городов ценят «цифровой детокс» и, независимо от сезона, убегают от цивилизации и устраивают туда паломничество.

— Экологическая тропа, музей зубра, активный отдых на природе, красота! — Раиса заливается соловьем. — С нами поедут мама и брат Инги Бобковой — в этом году администрация выделила нам один автобус. Ну и… Ваня Волков там еще не был, и потом обязательно поведает о своих впечатлениях! Правда ведь, Ванечка?

Девчонки, краснея от смущения и томных предчувствий, как по команде на него оглядываются, и он улыбается сразу всем и никому. Кончики пальцев покалывает ток: хотела бы и я прогуляться с ним по тайным лесным дорожкам, но едва ли Илюха позволит мечтам воплотиться в жизнь.

Мой дражайший дружок вальяжно развалился на стуле и бесит — одним своим видом, до дрожи, до зубовного скрежета. Некстати, но явственно припоминается ощущение его мерзких мокрых губ на моих губах, и я, поморщившись, отворачиваюсь к окну.

Там вовсю бушует лето — в берегах водохранилища плещется синее небо с клубами белых ватных облаков, в вышине мечутся серебряные чайки, на солнышке нежится желтый песок. Мне даже мерещится лодка, в которой мы с Ваней плывем за мечтой, и горло перехватывает от подкативших слез не то восторга, не то печали. Я так хочу, чтобы тот вошебный день повторился, но он уже стал моей персональной легендой.

На свободном стуле под партой включается сдохший телефон. Отсоединяю его от пауэрбанка, и тут же прилетает сообщение от Илюхи.

«Лерка, прости меня за вчерашнее, я чудак, только на другую букву. Подгребай на большой перемене в сад, потрындим у бревна. Эксцессов не будет, обещаю».

Я бросаю на Илюху вопросительный взгляд, но в выражении его физиономии столько мольбы и щенячьей преданности, что я сдаюсь и киваю. Может, вот он — шанс, раз уж Рюмин сам идет на примирение. Вообще-то, он вполне способен быть разумным и милым, когда задействует мозг и прекращает быковать.

Быстро пишу Ване, что на перемене попробую вывести Илюху на разговор и заверяю, что не нуждаюсь в его присмотре — в конце концов, Ваня видит лишь нашу идиллическую дружбу и не в курсе Илюхиных закидонов. К тому же, раньше мне удавалось урезонивать Рюмина даже в экстремальных ситуациях — однажды, вытаскивая его из драки, я едва не попала под удар, но он молниеносно среагировал, очнулся, и его кулак просвистел в считанных миллиметрах от моего носа.

* * *

На перемене я выдвигаюсь в школьный сад, но на крыльце меня окликает звонкий, до мурашек знакомый голос, Инга в три прыжка преодолевает десяток ступеней и легонько придерживает мой локоть. Руку пронизывает разряд статики, я теряюсь — не успеваю нацепить маску надменности и презрения, а язык прилипает к нёбу. Смотрю в ее раскрасневшееся лицо, глупо моргаю и напоминаю себе выброшенную на берег рыбу — я довольно давно вне привычной стихии, но к новой так и не адаптировалась.

Инга набирает в грудь побольше воздуха и заговаривает первой:

— Лер, просто спасибо за то, что вернула деньги и заступилась за моего брата. Их… ему мама давала. На покупку мяча. Он обожает футбол, мечтает пройти отбор в юношескую команду Задонска, и, ради этого, всю четверть учился без троек…

— Понятно, — бесцветным тоном откликаюсь я. Я почти помню, как прикольно и весело было с ней дружить и изо всех сил креплюсь, чтобы не расплакаться. Но она машинально натягивает рукава пиджака до самых пальцев, и я шарахаюсь, как нечисть от крестика. Отхожу на шаг