его губ. — Наверно, ты вдоволь насмеялась, водя меня за нос. Да, Мэл? Весело было парнем прикидываться? — Чем больше она молчала, не спеша отвечать на обвинение, тем больше раздражался младший принц. Слушала, стараясь не встречаться глазами, периодически отпивая горькую жидкость из бокала. Боюсь, узнай кто из придворных дам, что новоявленная герцогиня прикладывается к бутылке слишком крепкой для приличной дамы, её щёки и уши не переставали бы краснеть.

— Знаешь, за эти дни мы с начальником управления сблизились. Но ты и сама в курсе. Настолько, что я подумал, а почему бы не принять этого парня? Он ведь неплох. Верен моему отцу, помогает разобраться с его проблемами, меня спас всё-таки. После моей болезни, я чувствовал такое опустошение, что не хотелось абсолютно ничего. Закрылся в своей комнате, чтобы не притворяться, что со мной всё в порядке. Потому что это не так. Ты знала, что я был менталистом? Нет? Да уже в прочем не важно. Моей магии больше нет. Знаешь, каково это проснуться однажды, восстановиться, попробовать чаровать и не чувствовать ничего? Это пытка, Мэл. Сидеть несколько дней в комнате безуспешно пытаясь призвать дар, но не получать даже маленького отклика. Я так зациклился на его потере, что перестал осознавать время, пока однажды не услышал шум из тренировочной комнаты. Пошёл на звук, а там ты, такой сосредоточенный на мишенях, но в тоже время совсем потерянный. Как я. Я видел в тебе себя, Мэл. Мне даже легче стало. А когда уж ты мне навалял, словно бесконечная тоска, сжимающая моё сердце последние несколько дней, вдруг отступила под действием искреннего смеха несуразного паренька. Пикировки, насмешки, подколки — оказались хорошим лекарством. Мне так легко было рядом с тобой. Думал, вот, наконец, нашёл друга, родственную душу. Но, видимо, не в этой жизни, — злой тон сменила безмерная печаль, отпечатавшись хмурыми складками на лбу молодого человека. — Отец знал?

— Да. Ингвар был первым, кому я рассказала о своём секрете. Он мой побратим, я не могла долго скрывать это, — девушка старалась быть максимально честной с ним. Теперь, когда знала, какую цену он заплатил за своё чудесное возвращение с того света, ей было жаль его. Но её честность разозлила его ещё больше. Может, стоило молчать до последнего? Пока не выговорится?

— Так и знал, что он потакал тебе. Господи, — он закатил глаза, — Да я почти голым тебя видел, как и ты меня! С ума сойти. Стыдобища-то какая!

— Позволь уточнить, к тому моменту, я не была уверена, что действие артефакта обратимо на все сто процентов. Я почти смирилась с тем, что я — мужчина! Как ты можешь обвинять меня в том, что после нескольких дней нашей «великой» дружбы, я не раскрыла тебе тайны, которая не должна была коснуться чужих ушей? — ей казалось, что возмущение вполне оправдано. Не смотря на то, что за последние дни они сблизились, и его общество было ей приятно, пары дней явно маловато, чтобы довериться чужаку.

— Знаешь, больше чем лицемерие и лесть, я ненавижу ложь во благо. Ведь так удобно прикрываясь благородными порывами, вешать лапшу на уши человеку, который решил тебе открыться, а потом нагло ждать, что он примет оправдания, поймёт и простит. Ведь это всё было ради его спокойствия! Только вот никакого спокойствия я не ощущаю. Лишь раздражение и злость на то, что за меня снова всё решили, даже не поинтересовавшись моим мнением. Хорошо. Раз ты так считаешь, то будь добра, избавь впредь меня от своих тайн! — холодно произнёс Саркан последние предложения, поднимаясь и направляясь к выходу из комнаты. — Всего доброго.

— Да, пожалуйста! Не больно то и хотелось! Удачной дорожки, Ваше Высочество! — ядовито резанула она, закрывая за ним дверь, всем своим видом показывая, что разговор теперь уж точно окончен. От желания со всей дури захлопнуть дверь спасла только неготовность объясняться с половиной разбуженного дворца.

Сорвав с себя одежду, с отчаянным воплем девушка кинулась в мягкие объятия постели, убежденная в необходимости поскорее выкинуть из головы младшего принца и его поверхностные суждения в свой адрес. Она никогда не заставляла кого-либо дружить с ней, и сейчас вместе с горячими потоками алкоголя по телу распространялась уверенность в собственных действиях. И только где-то в глубине её потрёпанного сердца, что-то печально ёкнуло, в последний раз сопровождая образ того Саркана, с которым ей довелось познакомиться лишь недавно.

Командировку в Рановию — южное королевство с выходом к морю, пришлось отложить на пару недель. Убедив Ингвара в необходимости довести расследование до своего финала, Мэл села строчить отчёты, чтобы не оставлять все свои висяки на сотрудников. Да и пришлось ждать, когда снарядится делегация из посольства, что тоже должно было отправиться для обсуждения нескольких торговых соглашений с южанами. Функции главного посла принял на себя старший принц.

Наиль, в отличие от брата, оказался приятным и благодарным собеседником. Вознося её храбрость, он, тем не менее, не забывал отпускать комплименты и внешнему виду, заставляя девушку краснеть, словно дебютантку на своём первом в жизни балу. Сфера интересов старшего принца лежала в области научных изысканий. Казалось, он знал всё об артефакторике и алхимии и умел преподнести свои знания настолько увлекательно, что она готова была слушать его низкий голос часами.

Но, помимо общения со старшим наследником, она решила усиленно развивать не только магические, но и свои физические возможности, уходя на рассвете и закате в ближайшую рощу, где в тени деревьев притаилась удобная поляна для занятий. Она помнила предупреждения Отайя. Знала, что им предстоит вскоре столкнуться, поэтому должна была развить единственное преимущество, что было ей доступно. Бокатор. Вспоминать запрещенный стиль боя получалось легче, чем тренировать плохо развитые магические таланты. Как только она проводила первый приём, сознание отключалось, позволяя телу двигаться на животных инстинктах. Быстро, чётко, смертоносно. Хищник в ней утробно рычал, каждый раз показывая силу духа и мастерство, которые росли изо дня в день.

Так и прошло время до отъезда. Она как раз запрягала Красотку, удобно устраивая нужные вещи на лошадиных боках, и помогала Адалин справиться с её пегой кобылкой, когда стала свидетелем одного весьма любопытного разговора.

Из конюшен как раз вышел Саркан, ведя за поводья своего коня. Возможно, мужчина решил посетить ближайший город в поисках того, что сможет, наконец, развеять выражение вселенской скуки на его лице. Девушка отвернулась, помогая помощнице проверить поклажу на повозках. Новый статус герцогини накладывал определенные обязательства даже в служебных поездках и заставлял таскать с собой десяток ненужных платьев и