Они прошли дальше и оказались в длинной комнате, стены которой, покрытые кремовой и бледно-голубой штукатуркой, были увешаны картинами. На черном дубовом полу лежал ковер, который, должно быть, стоил больше, чем все дома, в которых Элиас когда-либо жил как хозяин. Пороховой дым странным образом плыл по комнате, и Дидс с Элиасом переглянулись.

– Лестница там, в конце, – сказал Дидс, показывая пальцем. – Думаю, это лестница для слуг. Их куда проще защищать, чем главные.

– Зато она ближе всего, – отмахнулся Элиас и повернулся к ступенькам. Но вдруг он выругался, и Дидс наставил револьверы на закрытую дверь еще до того, как она распахнулась. Он успел сделать несколько выстрелов, когда в комнату ворвались люди, и кто-то из них упал, даже не успев осознать угрозу.

За спинами вошедших продолжали появляться все новые и новые стражи. Ругаясь себе под нос, Дидс выступил вперед, выпуская пулю за пулей, зажмурив один глаз от жгучего дыма, но продолжая сбивать противников с ног и прикрывать Элиаса, шагающего на противников. Они думали, что стрелок опасней, а потому сосредоточили на нем все свое внимание. Они ошибались. Элиас прошел сквозь толпу, словно мясник, неторопливыми ударами ножа лишая жизни одного за другим, не останавливаясь, не оборачиваясь. Каждый его удар приносил смерть.

Когда в комнате воцарилась тишина, Дидс понял, что не может даже сглотнуть, до такой степени пересохло у него во рту. Как оказалось, все его пули прошли мимо, в то время как Элиас сумел подойти достаточно близко к врагам, чтобы резать и кромсать их. Из-за этого охотник теперь напоминал какого-то безумца, демона с глазами, ярко сверкающими на кровавой маске. Кровь стекала с лезвия ножа, рукава тоже насквозь пропитались ею, и Дидс вынужден был отвернуться под спокойным взглядом охотника.

– Лестница, – сказал Элиас, снова повернувшись к ступенькам.

Дидс кивнул, перезаряжая револьверы на ходу и оставляя на ковре у себя за спиной след из пустых гильз.

Нэнси нахмурилась, проходя мимо дымящейся кучи, которая еще секунду назад была королевским стражем. Она понятия не имела, что во дворце окажется столько людей, готовых вытащить из ножен меч и броситься на нее, едва завидев перед собой. Похоже, король Дариена неплохо разбирался в том, как нужно нанимать людей.

Позади нее остановился Доу, его вырвало. Нэнси подождала, когда ему полегчает. Это было самым странным из всего происходящего. Она понимала, что Доу ей здесь совсем ни к чему, но все же присутствие знакомого человека как-то успокаивало. Пусть в ней и скрывалась огромная сила, но магия не меняла ее естества. По крайней мере, она надеялась, что это так. Она шла через комнаты и залы, столь богато и замысловато украшенные, что у нее перехватывало дыхание. Было приятно идти в компании друга, пусть даже она и оставляла позади себя дымящиеся трупы и выжженные следы на стенах.

Она ощутила легкий страх, когда впереди появилась новая группа людей и бросилась на нее. Она не ожидала, что у них окажутся револьверы, да и не до конца понимала, как они опасны. Эти новомодные штуки еще не приобрели широкую известность в Дариене, поэтому Нэнси лишь вышла вперед и выплеснула на противников более широкий поток пламени. После первой вспышки от двоих стрелков, которые шли впереди всех, осталась лишь кучка пепла и обугленных костей, а их оружие расплавилось от жара такой силы, что на стенах замерцали искры. Это порадовало Нэнси, хотя она не собиралась сжигать дворец, пока не разберется лично с лордом Альбусом. Она видела его лишь однажды, когда он прошел мимо ее отца, даже не поглядев в его сторону. Но она была уверена, что сразу узнает его. Этой ночью ей выпал шанс побыть Богиней, и она обязательно им воспользуется. Как только Альбус превратится в шипящий, плавящимся жиром кусок мяса, тогда и лишь тогда она зажжет огромный погребальный костер из королевского дворца. А днем пусть все гадают, что произошло. Пусть все боятся.

Нэнси упала на одно колено, вскинула руки и залила комнату потоком огня столь горячего, что он мгновенно вышибал воздух из груди устремившихся на нее стражей. Вдруг она почувствовала, как что-то дернуло ее за рукав, и с удивлением обнаружила, как под ее пальцами расплывается ярко-красное кровавое пятно. Она истратила так много сил против стрелков, что опасалась, вдруг они закончатся раньше времени. Мысль о том, что ей удалось зайти так далеко и теперь она рискует остаться без сил и не закончить начатое, казалась невыносимой, но другого пути не было. Ей оставалось лишь своевременно реагировать и надеяться, что они с Доу останутся в живых. Она не могла винить его в трусости, ведь он не отступил и пошел за ней. Каждый раз, оглядываясь назад, она видела его, бледного, с ужасом на лице, но он все так же продолжал показывать ей жестом, чтобы она двигалась дальше.

Она позволила себе небольшую передышку, зная, что королевские покои должны быть где-то впереди. Выглянув из окна на дворцовый двор, она поняла, что добралась до средней части здания. Конечно, толпа никуда не делась, темная, как морская вода. Люди напирали и тыкали пальцами. Она слышала, как они кричат что-то нараспев, а они наверняка заметили в окнах желтые вспышки ее огня. Сомнений не было: в пьяном возбуждении они приняли огонь за праздничные фейерверки. Эта мысль заставила Нэнси улыбнуться, а Доу посмотрел на нее с непониманием и страхом. Он подумал, что она спятила, Нэнси прекрасно понимала это. Она чувствовала, как сила, обретенная в гробнице, гудит у нее в утробе. Она держала под контролем целый океан пчел, которые рвались наружу и жужжали у нее внутри. Это одурманивало.

Открылась дверь, и на пороге появились четверо мужчин и две женщины. Нэнси подняла руки, и все шестеро приготовили длинные щиты, заостренные снизу, защищая лица. Они вытащили мечи, и Нэнси сразу заметила, как ловко они двигаются. Королевские чемпионы, мастера меча. Или двух из них следовало называть «мастерицами»? Нэнси почувствовала нарастающий жар на кончиках пальцев, как вдруг, без предупреждения, одна из женщин достала из-за щита револьвер и выстрелила.

Закрыв глаза, Нэнси залила пламенем всю комнату, подожгла сам воздух, надеясь лишь на то, что это собьет их с цели или расплавит летящие в нее пули. Она не оставила им места для отступления. Они метались, как пауки в печи, Нэнси видела только это. Они двигались до невозможного быстро, но все равно не могли сбежать, так что это внезапное хаотичное движение прекратилось в следующий миг. Их броня расплавилась, мечи раскалились докрасна – держать их было слишком горячо, даже для мертвых рук.

Нэнси осела, чувствуя, что внутри не осталось ничего, ни единой капли того бурлящего моря, что она принесла в Дариен из песков пустыни. Эта опустошенность ужасала, и с нарастающим страхом девушка услышала, как кто-то тихо выругался у нее за спиной. Она обернулась и увидела, что Доу лежит на спине, устремив взгляд в разрисованный потолок. На рубахе у него расплывалось красное пятно. Поначалу оно напоминало маковый бутон, выросший прямо у него на груди, но затем он начал распускаться прямо у нее на глазах.

Крича от горя, Нэнси подбежала к нему, чувствуя себя такой беспомощной, как никогда прежде. Конечно, они его подстрелили, молодого красивого мужчину, ведь они считали угрозой его, а не ее. Что ж, они поплатились за это.