Шустрик оттаял не сразу, но все же разговорился и поделился с друзьями своей проблемой. За долгими разговорами засиделись до самого утра. А с рассветом полк снялся со стоянки и выступил вперед.

Волчий Отряд чувствовал себя не очень. У предводителя изрядно побаливала голова, да и остальные выглядели не лучше.

Горел лес. Дымом несло за несколько километров. Небо покрылось копотью, и все вокруг было как в тумане. Еще десять минут назад ничего не было. И вот они въехали на задымленную территорию. На несколько минут продвижение полка приостановилось. Вдоль длинных рядов всадников помчались вестовые, проверяя состояние полка. Народ загомонил, тревожась.

— Что там такое? — спросил сам у себя Серега, напряженно вглядываясь вдаль. Только из-за блеска кирас ничего не было видно.

— Лесной пожар. Думаю, что это наши постарались, — ответил Дорин.

— А зачем нашим леса жечь? — спросил Одинцов.

— Чтобы врагу не досталось, — довольно осклабился Лех Шустрик.

После вчерашней попойки ему изрядно полегчало, и он, похоже, вернулся к прежней форме.

— Наш Красноградский полк последний. Мы плетемся в хвосте. А с других сторон подошли полки Салимска, Мирополя и Пинига. Вероятно, они уже вступили в бой с врагом, — разъяснил Дорин.

— Честно говоря, я не очень понимаю, из-за чего началась эта война, — сказал Серега.

— Давняя вражда. Ромен Большерукий, князь Вестлавта, с Болеславом Боркичем помимо всего прочего еще и женщину не поделили. Ольга, жена Болеслава должна была выйти замуж за Ромена, только Боркич выкрал ее и тайно обвенчался. Вот Большерукий простить не может.

— Прямо шекспировские страсти, — недовольно пробормотал Одинцов.

— Какие-какие страсти? — заинтересовался Дорин.

— Шекспировские, сказитель такой был. Сочинял разные пьесы для театров.

— Кхм, не знаю такого, — покачал головой Дорин.

— Да не важно, — отмахнулся Серега, боясь развивать скользкую тему. Вдруг Дорин заядлый театрал и знаток всех новомодных драматургов.

Неожиданно колонна пришла в движение. Одинцов подождал, пока предыдущий десяток отъедет на небольшое расстояние, и тронул поводья.

Волчий Отряд ехал от остального полка чуть в стороне. С другими наемниками, из которых состоял полк, пока Одинцов общего языка не нашел. Да и некогда ему было.

Чадный туман вокруг становился все гуще и гуще. Уже и солнца не было видно.

Неожиданно лес закончился и дорога выбежала на пригорок, откуда открывался вид на долину, перечеркнутую широкой рекой, прямой, словно полет стрелы. На высоком холме на противоположном берегу реки стоял замок. Мощная крепостная стена, шесть сторожевых башен и возвышающийся над всем замком донжон. Судя по суете вокруг замка, его властитель уже знал о подступающей армии и спешно готовился к долгой осаде. По опущенному мосту в замок стекались повозки из окрестных деревень, наполненные провиантом. Хуже всех пришлось деревням, находящимся по другую сторону реки. До них уже добрались войска вестлавтцев и запалили дома. Отсюда и нестерпимый дым. А реку усеяли сотни лодочек, на которых уцелевшие жители переправлялись на другую сторону, чтобы искать защиты у властителя замка.

— Кажется, это замок Дерри, — произнес Дорин.

— Точно, он, — подтвердил Лех Шустрик.

— Чем славен этот Дерри? — спросил Сергей.

Побережье было заполнено пехотой Вестлавта, спешно готовящейся к переправе. Разоренные деревни были раскатаны по бревнышку, и на берегу поспешно строились плоты. Стучали топоры и молотки.

— Этим замком владеет Улаф Дерри, вассал князя Боркича. Страшный человек. В предыдущей войне он возглавлял княжескую армию. Только сейчас уже стал стар и отошел от всех дел. Норов у него зверский. Поговаривают, что он очень охоч до бабьего тела. И его подручные собирают с окрестных деревень дань. Самых красивых молодых женщин, которых свозят к нему в замок. А там уж как повезет. Некоторые из них потом возвращаются назад в деревни. Но в таком состоянии, что уж лучше смерть. Лет пять назад четыре деревни взбунтовались, отказались платить бабский налог. Отправили к князю Боркичу посла с жалобой на Дерри. А тем временем схватили и вздернули на суку подручных Улафа. Но как водится, восстание закончилось большой кровью. Улаф вывел своих людей и разорил бунтующие деревни. А посол к князю так и не вернулся. Что с ним стало, никто не знает, — закончил рассказ Лех Шустрик.

— Поучительная история. Хочется уже этот замок по бревнышку раскатать, а самого Улафа за причинное место подвесить на ближайшем дереве, — сказал Дорин.

— Если он такой злодей, то почему крестьяне бегут к нему в замок от нашей армии. По идее они должны его ненавидеть, а нас приветствовать как освободителей, — усомнился в правдивости истории Одинцов.

— Мы для крестьян захватчики. И угроза незнакомая. Что от нас ждать, кто знает. А Улаф Дерри старый черт, его прихоти и похоти знают все. Крестьяне выросли бок о бок с ним. Поэтому для них он хоть и зло, но родное. Они знают, чего от него ждать, — объяснил Лех.

По извилистой дороге отряд спустился в захваченную вестлавтцами долину.

Оставив позади себя охваченную огнем деревню, полк приблизился к реке. Войны спешились и занялись хозяйством. Повсюду встали походные шатры, задымили костры, на которые тут же водрузили котлы с варевом.

Волчий Отряд встал отдельно. Шатер никому не полагался. И если они задержатся на этом берегу, то ночевать придется под открытым небом.

Серега, не вылезая из седла, назначил ответственного за вечернюю трапезу. Выбор как всегда пал на Вихря. Как-никак охотник, да и готовит вкусно. Правда, охотиться тут не на кого, надо только фуражиров найти и взять у них провизию. После этого Одинцов отправился на поиски сотника, чтобы узнать, когда запланирована переправа. Шустрик поехал вместе с ним.

Сотника Джеро они нашли спустя двадцать минут возле самой воды. Высокий, смуглокожий мужчина лет сорока, с длинными смоляными волосами, собранными в тугую косу, и лицом, испещренным рытвинами от перенесенной в детстве оспы. В окружении двух десятников он наблюдал за противоположным берегом в самый настоящий бинокль, висящий у него на шее. По заверению Леха Шустрика, это еще одна из игрушек магиков. Одинцов вытаращился на бинокль, словно на диковинную зверушку, что не могло не укрыться от внимательного взгляда сотника.

— Дорогой нен, но верой и правдой мне служит, — сказал Джеро.

У него был хриплый голос, густой, словно медовая патока.

— Держи, посмотри.

Джеро снял с шеи бинокль и протянул его Сереге. Отказываться от столь щедрого предложения было глупо. Одинцов взял бинокль, поднес его к глазам и не смог сдержать возглас удивления. Он увидел противоположный берег так, будто он был перед ним в двух шагах. Распахнутые ворота замка и медленно втягивающаяся по подвесному мосту вереница повозок и телег. Люди спасались бегством перед наступлением завоевателей и искали защиты у своего господина. Его страшная репутация померкла перед новой бедой. Сергей видел понурые лица людей, медленно бредущих в замок. Долгий путь на Голгофу. Они обречены. Большинство из них идут на верную смерть. Им бы искать спасение в окрестных лесах. Наемники не станут ловить крестьян по одному. А эти глупцы набиваются в замок, словно караси в садок, а он падет через пару-тройку дней. Печальное зрелище. Но бинокль хорош. Отличное приближение.