на магнитофон. Зашипели динамики, лента побежала с катушки на катушку, и спустя несколько мгновений зазвучали первые такты песни «Родина моя», что в моём будущем блистательно исполнила София Ротару. У нас солировала звонкоголосая Фая, а все остальные ребята в меру сил поддерживали её:

Я, ты, он, она, вместе — целая страна.

Вместе — дружная семья, в слове «мы» — сто тысяч «я».

Большеглазых, озорных, чёрных, рыжих и льняных.

Грустных и весёлых в городах и сёлах.

Над тобою солнце светит, Родина моя.

Ты прекрасней всех на свете, Родина моя.

Я люблю, страна, твои просторы,

Я люблю твои поля и горы,

Сонные озёра и бурлящие моря…[67]

Да, ВИА «Ария» даже близко не дотягивает до уровня Большого Детского хора Центрального телевидения, но комсомольский вожак пребывал в восторге.

— Что-то скажете, или давать следующую песню?

— Давай!

Второй прозвучала «И вновь продолжается бой»:

Неба утреннего стяг

В жизни важен первый шаг

Слышишь, реют над страною

Вихри яростных атак.

И вновь продолжается бой!

И сердцу тревожно в груди

И Ленин такой молодой

И юный Октябрь впереди![68]

А третьей, также без перерыва, была «У деревни Крюково»:

Шел в атаку яростный сорок первый год,

У деревни Крюково погибает взвод.

Все патроны кончились, больше нет гранат,

Их в живых осталось только семеро

Молодых солдат.

Их в живых осталось только семеро

Молодых солдат.[69]

— Это новые песни, которые мы готовим для всесоюзного конкурса. — заговорил Ирина Сергеевна — Правда, мы не совсем уверены, какую из них заявить для исполнения.

— А в чём дело?

— По условиям конкурса, если, конечно, я не ошибаюсь, мы должны представить одну песню, но я, право слово, теряюсь, какую из них выбрать.

— Петь будете все! Я договорюсь в ЦК комсомола, вам предоставят такую возможность. Хм-хм… Знаете, друзья мои, я ехал с тем, чтобы добиться от вас включения в репертуар политической песни, а вы… да у меня нет слов! Тут впору просить вас добавить в свою программу лирическую песню. У вас такая песня найдётся?

— Отчего же не найтись? — Ирина Сергеевна повернулась ко мне — Юрий, поставьте «Снег кружи́тся».[70]

Минута, и из динамиков зазвучал мягкий баритон Валеры:

Такого снегопада, такого снегопада

Давно не помнят здешние места.

А снег не знал и падал,

А снег не знал и падал

Зима была прекрасна, прекрасна и чиста.

Снег кружи́тся, летает, летает,

И поземкой клубя,

Заметает, зима заметает

Все, что было до тебя.

— Прекрасно! — реагирует комсомольский начальник — Вопросы с репертуаром мы решили, осталась кое-какая мелочь: есть мнение, что выступать в джинсовой одежде нехорошо, неправильно.

— Позвольте с Вами не согласиться — отвечает ему Ирина Сергеевна — участники ВИА выступают не только в джинсовой одежде. У нас самый разнообразный гардероб, в основном, сшитый нами самими. От себя отмечу: это отлично сшитые вещи. Что до джинсов, то это спецодежда работников автотранспортного предприятия и железнодорожников. Это удобная и практичная рабочая одежда, можем даже показать Вам её.

— Да-да, было бы интересно.

— Юрий, покажите Александру Азимовичу сценические костюмы.

Подхожу к здоровенному шкафу, туго набитому нашими тряпками, и первыми с краю висят мои джинсовый костюм и аляска[71] с аппликациями «Троебратское АТЭП». Снимаю, и прямо на вешалках кладу на стол перед комсомольским начальником.

— АТЭП это что? — интересуется он.

— Автотранспортное эксплуатационное предприятие.

— А, понятно. Этот вопрос снят, остался последний. До меня дошел слух, что ты, Юрий, получил совершенно неприличную сумму за какое-то там изобретение. Это правда?

— Правда. Я, мой отчим, главврач железнодорожной больницы и моя сестра создали целую серию приспособлений, помогающих при лечении травм и при восстановлении после операций. Мне лично были выплачены семь тысяч рублей. Комсомольский взнос с них составил сто пять рублей, вот отметка в комсомольском билете. Моя сестра поступила так же.

— А на что ты потратил остальные деньги?

— Практически всё было потрачено на костюмы, инструменты и реквизит для нашего ВИА, квитанции об оплате мы предоставим, если будет необходимо.

— Не нужно никаких квитанций. — смущенно бормочет Александр Азимович — Я просто полюбопытствовал.

— Я понимаю, представитель нашей области на всесоюзном конкурсе, должен иметь кристальную репутацию. — говорю я безо всякой иронии.

Александр Азимович внимательно смотрит мне в глаза, и я отвечаю ему прямым взглядом: врать мне незачем, а держать фигу в кармане… ну не интеллигент же я, в самом деле!

— Вам не тяжело с таким предусмотрительным учеником? — шутливо обращается гость к директору.

— Нет, наоборот очень легко. Более того: те из ребят, что мечтают попасть в ВИА, резко улучшили свою успеваемость, да и с дисциплиной в школе стало намного лучше.

— Что, совсем не шалят?

— Ну почему же, шалости бывают едва ли не ежедневно, мальчишеские драки тоже. Но драчуны соблюдают почти дуэльный кодекс, так что администрация закрывает на это дело глаза. Зато в течение всего учебного года не было ни одной попытки пронести спиртное на школьные вечера, и выпивших школьников не отмечено.

— Да, совсем неплохо! Вы считаете, что это результат работы «Арии»?

— В том числе.

— Ну, хорошо, договорились: я постараюсь, чтобы все песни нашей «Арии» прозвучали на всесоюзном конкурсе, а если вы займёте место в первой тройке мест, то подумаем, чем поощрить «Арию» и школу за такой замечательный результат.

— Да, Юрий, ты сильно вырос: вот ради тебя к нам стали приезжать первые лица области. — заметила Ирина Сергеевна, когда «Волга» комсомольского вожака уехала от школы, а директор ушел к себе — Не страшно, мой верный Д’Артаньян?

— Есть немного, мой благородный Атос. Но я верю в то, что мы станем самостоятельными фигурами. Кстати: мы с Диной практически закончили либретто «Призрака Оперы», хотим представить на строгий суд профессионала. Когда Вам будет удобно? Музыка тоже по большей части написана.

— Вот как? Не терпится ознакомиться… Может, соберёмся у меня? Скажем… часов в пять? Вас утроит такое время?

— Хорошо. Я предупрежу Дину. Кто-то ещё нужен?

— Ну, разве что Валера. У мальчика хороший вкус и тонкое чувство слова, думаю, из него вырастет отличный театральный режиссёр. А коли так, ему нужно