Тегеран расширился за последние годы, и только на окраинах можно видеть архитектурные здания. На окраинах еще меньше Востока; здесь уже можно видеть дома европейской стройки, иногда особняки – белые, одноэтажные, всегда удаленные от улицы внутрь двора, или, чаще, сада. Эффектная архитектура Ирана стыдлива, как и все драгоценное и непорочное. Она прячется в больших тенистых садах за большими столетними дубами, тополями и эвкалиптами.

* * *

Персидский крытый базар – это лабиринт. Есть ли планы этих базаров? Не знаю. Не видел. Однако на тегеранском базаре без плана легко заблудиться. Я бывал там десятки раз, но знал только несколько главных артерий этого крытого города; когда попадал в переулки базара, путался в них и часами бесцельно бродил в поисках главного выхода. Площадь, занятая базаром, огромна. Только теперь понял, почему открытый город и его улицы так тихи и безмолвны. Вся дневная жизнь персов протекает в полутемных и прохладных коридорах бесконечного лабиринта. Все равно – будет ли это в столице или в крохотном Таджирише. В каждом городе свой крытый базар, а на больших проезжих дорогах вместо крытых базаров заботливый Шах-Абасс построил кирпичные караван-сараи, универсальные магазины прошлого. Здесь все можно было купить: галантерею, посуду, одежду, скобяной товар, и драгоценности, и сласти. Но пустыми стоят каменные караван-сараи и в Имам-Заде-Гашиме, и в Аве, и в Керинде, и во многих других местах. Почему? По-видимому, в Персии действуют те же экономические законы, что и в Европе. Город притягивает деревню. Имам-Заде-Гашим потянулся к Решту, Керинд был проглочен Керманшахом, а Аве раскололся на Казвин и Хамадан. Мудрый был правитель Шах-Абасс, любил народ свой и хотел, чтоб хорошо ему было. Хотел Шах-Абасс, чтобы поблизости от села своего торговал крестьянин, чтобы процветали торговля и производство во всем государстве, но не смог Шах преодолеть законов экономических, и остались стоять уже много лет пустыми построенные вне городов караван-сараи. Растут города в Персии, а с их ростом расширяется производство и торговля. Вместе с ними растут эти крытые прохладные рынки-коридоры.

* * *

В Тегеране особенно большой и яркий базар. С прилегающих улиц стекаются персы к ближайшему входу, и уже от самого входа людская волна потоком течет по узким извилистым коридорам. По обеим сторонам коридора – торговые лавки. Туда трудно войти. Почти все занимает прилавок, и владелец внутри с трудом может повернуться в такой крохотной лавке. Часто это только ниши, уставленные и увешенные товарами; торговцы сидят в них неподвижно, скрестив колени с неизменным чубуком или кальяном в зубах. Громоздкие товары – мебель, одежда, ковры и посуда – помещаются в магазинах, похожих на ниши. Туда можно войти, повернуться, хотя особой нужды в этом нет, так как все товары выставлены наружу. Коридор, где продаются громоздкие вещи, сплошь уставлен с обеих сторон тюками, мешками, ящиками и образцами товаров. Рядом вдвоем идти трудно. Надо идти гуськом.

* * *

Антиквары, ювелиры, палочники, старьевщики, бакалейщики, продавцы сластей и галантерейщики, представители сотен профессий сидят на корточках в маленьких нишах – зимой у мангала[42], прикрыв ноги ковром, а летом открыто скрестив их и бесстрастно смотря на текущий мимо людской поток. Иногда коридор пересекается другим, а когда выходит на небольшую крытую площадь, то распадается на три, четыре или пять переулков, которые разбегаются в разные стороны. Изредка по бокам широкого коридора встречаются большие куполообразные круглые залы. Это склады с товарами. Потолки и стены у зал расписаны сложнейшими узорами – черными, синими, пестрыми, а пол, всегда земляной, туго утрамбован. Залы эти – те же ниши. Они редко имеют выходы наружу. Во всяком случае, если и есть эти выходы, то они всегда заперты. Я видел в нишах двери, но что за ними – тайна… Свет в эти залы падает сверху, как и во всех галереях лабиринта. Свет мягкий, ровный, достаточный. После ярко освещенной улицы жаркого города в прохладном полумраке базара отдыхают глаза, отдыхает все тело.

Во всех коридорах, залах и уличках рынка вы чувствуете своеобразный запах, который неизменно сопровождает вас, куда бы вы ни шли. Ведь здесь никогда не бывает солнца: воздух проникает только через верхние отдушины и входы; миллионы видов всяких товаров, дышащих миллионами запахов, перемешиваясь с затхлой атмосферой лабиринта, образуют этот незабываемый запах. Я люблю этот запах Востока, специфический запах персидского базара…

Здесь покупают и продают все. Редчайшие драгоценные камни – изумруды, бриллианты, сапфиры и бирюзу – и ржавые, никому не нужные, гвозди, поломанные пуговицы и рваное тряпье. В ювелирном ряду – роскошные восточные украшения, тончайшие изделия парижских мастеров и камни, камни и камни. Бирюза. Какая бирюза в Персии!.. Это – любимый камень персов, эмблема вечно голубого неба отчизны, манящий камень, обладающий чудодейственной силой. Много бирюзы в Персии. В горах Курдистана. Близ Нишапура – в Маденских копях. Везде. У пустынных далеких дорог, на желтых плато плоскогорья, я видел серо-голубые камни – придорожные никому не нужные булыжники. В обломках горных пород вкраплена бирюза. Камни собирают, и кустарь в городе месяцами хлопочет над выделкой из них домашней посуды, чубука или еще какой-нибудь незатейливой вещи.

* * *

Вот ряды, в которых пристроились исключительно золотари и серебреники. Они здесь же выделывают из драгоценных металлов тончайшие ажурные украшения: серьги, кольца, броши, колье, разнообразного вида коробки и коробочки, табакерки, оправы для зеркал, щеток, калямданы[43] и тысячи других вещей.

Здесь идут ряды с посудой, исключительно с посудой, а там – с коврами, яркие и пестрые цвета которых развешаны на огромных стенах полукруглой залы, разбросаны по земле и тюками сложены у стен.

Вот благородный темно-синий кашан, яркий, кричащий весельем сарух и большой пестрый, наивный султан-абад! Это все – типы ковров. Сколько провинций в Персии, столько же особенностей и названий. Каждому товару – свой ряд.

Галантерея в одном месте, ювелирные изделия в другом, сукна в третьем, полотна особо, одежда также особо. Ковры также имеют свои ряды. Чтобы купить ковер, нужно идти в ковровые ряды, но видеть ковры можно в каждом магазине и лавке. В каждой нише. Вернее сказать, ковров так много, что их нельзя не видеть. Персы любят ковры: ими увешаны стены мечетей, квартир, учреждений, торговых помещений; устланы полы их. Коврами украшены и дворцы и лачуги. Базар пестрит коврами и кричит яркими красками разнообразных цветов и рисунков.

* * *

Мы проходим мимо целой сотни магазинов с восточными тканями. Ткани на стенах, прилавках, в шкафах. Вот распластанная чадра, мантия, – женский наряд, бледный фон которого расшит красными узорами. Вот керманская скатерть с тысячью благородных цветов и оттенков, и когда смотришь на нее, то чудятся невидимые женские руки, что ткали ее долгие годы. Кашмирские шали из тончайшего пуха кашмирских коз из окрестностей Кермана и Мешхеда! Изогнутый бут, вроде кривого огурца, – лейб-мотив этих сложнейших рисунков персидских материй. Здесь и парча, расшитая золотом, черный бархат с загадочными серебряными надписями, желтые индийские с длинными черными полосами шелковые покрывала, красные шарфы и бесконечное множество разных других благородных и кричащих тряпок.