У главного входа послышались шаги. Джим выглянул и узнал майора Броута. С ним были четверо спецназовцев. На них были комплекты тяжелой брони, лишь это спасло группу от гибели.

Больше всех пострадал Броут. У него не хватало наплечника, кираса была испещрена шрамами от осколков, а бронестекло шлема пересекала длинная трещина. Непонятно было, где им так досталось, но теперь группа укрывалась в здании, не спешила выходить во двор.

– Отлично отбились, майор, – сказал Джим, выходя из-за угла.

– Спасибо, капитан, – ответил Броут, не оборачиваясь.

– Что с вашим роботом?

– Сейчас он не мой, сейчас он ничей…

– Как это понимать? – спросил Тони, подходя ближе.

– Мы потеряли над ним контроль. Машина старая, схемы окислились, я пытаюсь его вызвать, но пока безрезультатно.

Майор постучал пальцем по экрану массивного информатора, какими роботы комплектовались лет пятнадцать назад.

– Видите? Никакой реакции. Мы даже не знаем, остались ли у него снаряды – он заблокировал все каналы управления.

– А если отключить вручную, пока он на стенку смотрит? – предложил Тони. – Ключ у вас есть?

– Ключ имеется, но подобраться к нему сейчас я бы не решился.

Джим взглянул на притихшего робота. Действительно, несмотря на неподвижность, он вовсе не казался безобидным. Никто не знал, что придет в его железную голову спустя мгновение.

– Давайте ключ, я попробую, – сказал Тони. – Где у него зона аварийного отключения?

– У него нет аварийной зоны, капитан, это старый робот, у него имеется гнездо вот под этот ключ.

С этими словами майор Броут передал Тони довольно увесистый предмет, похожий на отвертку.

– Гнездо находится на корпусе, под правым манипулятором.

– Его нужно подстраховать, – сказал Джим.

– Разумеется, – согласился майор и включил на своем гранатомете подачу. – Особого вреда это, конечно, не нанесет, слишком массивная цель, но потрясение он испытает, да и прицел собьется…

Все, кроме Тони и майора Броута, отошли назад, чтобы не мешать. Майор встал на одно колено и прицелился в головную часть робота, который слегка подрагивал из-за работавших на холостом ходу двигателей.

– Я пошел, – сказал Тони и шагнул на крыльцо. Там он приостановился, выдохнул и помчался к «густаву», перепрыгивая через обломки поверженных роботов.

Старый воин что-то почувствовал, заскрипел подачей, из его труб вырвались столбы черного дыма, однако Тони был уже рядом. Проскользнув под шевельнувшимся манипулятором, он вогнал ключ в аварийное гнездо и отскочил в сторону.

Поначалу всем показалось, что ничего не произошло, «густав» продолжал разгонять моторы и начал перетаптываться на месте, разворачиваясь в сторону крыльца. Но вдруг обороты двигателей упали, они закашлялись и заглохли, отчего в заваленном обломками дворе повисла непривычная тишина.

Прошло два дня. За это время прибывшие ремонтные команды сумели наладить зенитные посты, восстановить стены и поставить новые ворота. Ремонт внутри купола оставили на потом, однако Джим и Тони, не терпевшие никакого беспорядка, сами вынесли скопившийся на этаже мусор и поставили на место несколько выбитых взрывами дверей.

В уборке напарникам помогали полдюжины спецназовцев, однако их приходилось использовать только в качестве чернорабочих, замазывать пробоины и штукатурить стены они не умели и наблюдали за манипуляциями Джима и Тони затаив дыхание. В такой реакции не было ничего удивительного, ведь для штукатурной смеси напарники использовали чистое гидро, что само по себе было достойно удивления.

Прибегал подивиться на такое чудо и майор Броут, которому теперь приходилось исполнять обязанности завхоза.

На третий день в грузоподъемном прицепе доставили семерых роботов-помощников, на которых переложили всю тяжелую работу. Почувствовав себя свободнее, напарники занялись планированием похода в одну из уцелевших после бомбового удара рощ.

– Вот смотри, тут, за холмом, деревья должны были уцелеть, – говорил Тони, водя пальцем по распечатанной в штабной комнате карте.

Это помещение считалось сверхсекретным, майор Броут в него никого не пускал, однако напарники пожаловались на то, что лишились необходимой для жизнедеятельности микроэлементной базы, и майор сдался.

Он разрешил им распечатать экземпляр с секретных файлов, тем более что Тони починил и барахливший плоттер, вырвав перегоревшую плату и заменив ее вдвое меньшей из собственных запасов.

– Если майор не соврал о местоположении эпицентра, у начала пологого склона скорость ударной волны должна была быть достаточной, чтобы на другой стороне случился срыв потока, а значит…

– …все, что угрожало этому лесочку, это небольшое атмосферное разряжение.

– А чем нам грозит разряжение?

– Ну… – Тони пожал плечами. – Могло деревья повыдергивать с корнями, в том числе наши клубни…

Неожиданно дверь в комнату открылась, и на пороге снова появился майор Броут.

– Прошу прощения за вторжение, господа офицеры, но завтра в восемь утра вы должны отправиться на задание. Прямо от стен форта.

Майор прикрыл дверь и вышел на середину комнаты.

– Вижу, ваша амуниция не пострадала, так что приступайте к сборам.

– Куда мы отправимся? – спросил Тони.

– Все, что мне известно наверняка, первый пункт – космическая военная станция, а куда вы направитесь оттуда, мне неизвестно.

– Это касается всех, кто приехал сюда вместе с нами, майор?

– Нет, в распоряжении, которое я получил, говорится только о вас двоих. Да, кстати, вот тут я нашел какие-то вещества: возможно, они годятся вам в пищу?

Майор достал из нагрудного кармана несколько пробников с какого-то химического предприятия. Джим взял их и стал с интересом перебирать. Здесь были порошковый магний, пластинка свинца, какие-то волокна и два пакетика глюкозы.

– Ну все, мне пора. Завтра перед отправлением еще увидимся, – сказал майор и ушел.

Тони вздохнул, взял со стола карту, смял ее и швырнул к окну.

– Вот и поели картошечки…

Ночью была буря и шел желтый снег, представлявший собой какие-то углеводородные кристаллы. Наутро они растаяли, оставив в воздухе устойчивый запах авиационного керосина.

Без четверти восемь Джим и Тони спустились во двор, увешанные коробками с имуществом.

На вычищенной и обновленной площадке стоял броневик, на котором сидел сержант-абигеец, желтый, как лимонная корка. Он что-то разбирал в металлической коробке и, казалось, был полностью поглощен этой работой.