Не дает. Перехватывает мою руку и рывком тянет на себя, чтобы сгрести в охапку.

– Кыс – кыс – кыс, – шепчет хрипло на ухо, кажется, даже глаз спросонья особо не открывая. Не парень, а медведь – шатун какой-то.

– Саш, я мокрая, дай вытереться хоть, – хохочу, пока мы вместе пятимся обратно в ванную комнату.

– Считай, что я тебя уже собой промокнул. Как от тебя ванилью вкусно пахнет… М-м-м…– тянет шумно воздух, прижимаясь носом к шее. А затем я неожиданно взмываю в воздух и оказываюсь сидящей на стиральной машине.

– Это гель для душа, – сообщаю севшим голосом, потому что Сашка, вставший между моих разведенных ног, уже целует мне грудь, слизывая капельки воды с розовой после душа кожи.

– А ты его везде используешь? Где еще пробовать? – поднимает на меня хитрые, еще подернутые сонной дымкой глаза.

Розовею еще сильней. Так светло. Все воспринимается болезненно реальным по сравнению с ночной темнотой. Вижу выгоревшие кончики его ресниц, темные точки на серой радужке глаз, крошечную родинку на левом плече. Новый, волнующий опыт для меня.

Не успеваю ответить, как Сашка целует меня в губы. Лениво и горячо. Язык находит мой, сплетаясь в чувственном танце, в то время, как мужские руки по-хозяйски подтягивают мои бедра поближе к краю стиральной машинки. В промежность вжимается мужской пах. Дыхание перехватывает, и в низ живота простреливает уже знакомой тягучей волной возбуждения.

– Может, поиграем и включим отжим? Пробовала, Кис? – шепчет Сашка мне в губы.

– Э…– я не сразу понимаю, о чем он, а когда понимаю…!

Из меня чуть не вылетает: «Какая к черту машинка на отжиме! Весь мой скудный сексуальный опыт ограничивается тобой!».

Но я почему-то прикусываю язык, не желая сейчас обсуждать мою случайную верность, которую никто и не требовал, и вместо слов лишь углубляю наш поцелуй, гладя Сашкину спину и ноготками обводя желоб позвоночника. И тут в дверь звонят.

– Блин, это доставка наверно, – отстраняюсь от нахмурившегося Сашки, – Я пиццу нам заказала.

– А-а-а, ладно. Оплачивать надо?

– Нет.

Он трет ладонями лицо и прямо так, голый, с гордо стоящим членом прется открывать.

– Са-а-аш! – ору ему вслед.

– Что? – уже из коридора.

– Полотенце накинуть не хочешь? – угораю.

– Бл… – слегка ошарашенно. А потом тоже ржет, – Не проснулся еще. Вот бы сейчас курьер офигел.

Заглядывает в ванную и срывает с вешалки первое попавшееся полотенце. Продолжаю тихо смеяться, пока слушаю, как он шлёпает босыми пятками в коридор, тихо матерясь в попытке обмотать пах с торчащей эрекцией коротеньким полотенцем для рук. Прикрываю рот ладошкой и жмурюсь, представляя, какой у него сейчас видок. Судя по звукам шуршащей одежды, Сашка решил для верности сверху накинуть куртку.

Беззвучно хохочу. Бедный курьер. А-а-а!!!

Я бы вышла на это посмотреть, но слезать со стиральной машинки и тем более одеваться не хочется. Идея с отжимом странно меня будоражит, и между ног от предвкушения уже так влажно, как после качественной прелюдии. Звуки из коридора – лишь фоновый шум, гораздо громче во мне чувственное волнение.

Слышу, как Сашка проворачивает защелку и распахивает настежь скрипнувшую дверь. Потом секундная звенящая тишина и чей-то, точно не Сашкин, низкий разъяренный рев, словно слона подстрелили:

– Ты что за хрен?!

– Э-эй, чувак, ты дверью не ошибся? – доносится до меня растерянно -агрессивный Сашкин голос.

– Я -то нет, а ты…,чувак?! – слышится звук пары чеканных шагов и хлопок закрывшейся той самой злосчастной двери. И…

Я узнаю этот характерный хрипловатый тембр вошедшего, от чего хочется сдохнуть в ту же секунду.

О, чё-ё-ёрт!

Сердце подлетает к горлу и начинает там бешено колотиться, будто сейчас выскочит прямо изо рта. Спрыгиваю со стиралки, хватаю вмиг повлажневшими руками шелковый халатик и заворачиваюсь в него по самый нос, насколько это возможно вообще сделать с розовой тонкой тряпочкой, отороченной кружевом. С трудом справляюсь с поясом подрагивающими пальцами, затягивая его удавкой на талии. Где трусы?! Трусов нет…Не вижу!

– Ты не охере-е-… – искренне изумляется в это время Лютик в коридоре и сам себя обрывает. А через мгновение орет на всю квартиру, – Ли-и-из! Это похоже к тебе!

И уже тише обращаясь к нашему незваному гостю.

– Я – Саша. Извините, руку подать не могу. Полотенце спадет.

– Ратмир, – ледяным тоном, способным остудить и Сахару, сообщает мой четвертый по старшинству брат.

– Очень приятно…

– Ага…

– Мир, привет! – вылетаю наконец к ним в коридор.

Мужчины разом поворачиваются и впиваются в меня бешеными взглядами. Ратмир – бешено- свирепым, Сашка – бешено- веселым.

Смешно ему. Класс!

– Так, я одеваться пошел, – сообщает нам Лютик и ретируется в мою спальню, ведь перед вечеринкой вчера мы все его вещи перенесли туда.

– Ну иди, – в спину Сашке загробным голосом бормочет Ратмир, а потом вновь впивается в меня взглядом, достойным страшного суда.

Рефлекторно поправляю на груди шелковый халатик и обхватываю себя руками, пока брат делает шаг ближе, словно наступая на поле боя. Как-то ссыкотно… И отсутствие трусов тоже смелости мне не добавляет…

– Лиза, это что за казачок с шашкой наголо, а? – вкрадчиво интересуется Ратмир, нависая черной огнедышащей горой.

Подвисаю, соображая, как бы это обозначить.

– Парень ее! – орет вместо меня Сашка из комнаты.

– Ты – Лиза? – рыкает Ратмир ему в ответ, начиная беситься еще больше.

Из приоткрытой двери доносится совершенно неуважительное «п-ф-ф-ф», и Ратмира совсем подрывает.

– Так, на кухню пошли, – хватает меня за локоть и волочет в нужном направлении, – Лиза, я…Блять! Я даже не знаю с чего начать!

Захлопывает за нами дверь и, скрестив руки на груди, сверлит меня тяжелым взглядом исподлобья, напоминая разъяренного быка. Я непроизвольно пячусь от брата подальше, опираясь рукой на кухонную столешницу. Опора мне сейчас как никогда нужна – ноги ощутимо дрожат.

Нет, я не боюсь Ратмира как такового – это было бы просто смешно. У нас чудесные отношения и он никогда меня не обижал, не считая нескольких отобранных в детстве конфет и сломанной кукольной коляски, в которой он с какого-то перепугу решил покатать своего пса. Но я панически пасую перед тем, что Мир доложит об этой ситуации папе.

А он доложит!

Он вообще слишком честный для юриста. Говорит, что чем больше правды, тем легче в суде. Лучше бы Рамиль пришел, если уж суждено было кому-то из моей чокнутой семейки ко мне сегодня заявиться…