Впервые в жизни я почувствовала к своему мужу настоящее отвращение. Снаружи он был – сама мудрость и доброта, но под этой маской скрывались коварство и эгоизм! Я делила с ним ложе восемь лет, а теперь он казался мне чужим. Выходит, я плохо знала его. Теперь мне пришлось убедиться, что я глубоко заблуждалась!

Молча наблюдала я, как он уходит, ссутулившись и опустив голову. Как же может быть, что еще час назад я любила его? И в самом; деле, чувства, которые я испытывала в тот момент, трудно назвать любовью. Я высоко ценила Карима и всегда считала его выше других (мужчин нашего общества. Как это ни прискорбно, по сути своей он оказался таким же, как остальные.

Да, в нашей семейной жизни были сложности. Да, мы частенько раздражали друг друга. Но все это было только в последний год. До этого было семь лет счастья и взаимопонимания. И теперь он уже думал о новых удовольствиях, о радости в объятиях другой женщины. Хуже всего было то, что он оказался человеком, способным шантажировать женщину ее же собственными детьми. Безо всякого стыда он посмел предположить, что я способна отдать своих детей на воспитание сопернице. Я поняла, что, как и остальные женщины, вынуждена считаться с реальностью, в которой миром правят мужчины.

В моем мозгу начали вырисовываться контуры плана мести, и я с жалостью подумала о своем муже. Не просто будет Кариму лишить меня моих детей!

В отличие от большинства саудовских мужчин, Карим не прятал от меня паспорта и другие документы. Что же касается меня, я давно уже научилась воспроизводить подпись своего мужа, а его личная печать хранилась в верхнем ящике стола в кабинете.

Когда я собралась с мыслями и вернулась в дом, Карима нигде не было видно. Что ж, значит он, ко всему, еще и трус! Теперь я не сомневалась, что ближайшие пару дней он проведет на вилле своего отца.

Вдруг я вспомнила о Норе и представила, какова будет ее радость, если мы с Каримом разведемся. Наверняка, она уже присмотрела для своего сына вторую жену. До этого момента я не думала о том, кто окажется второй женой Карима. Думаю, ей должна была стать одна из принцесс королевского дома, так как принцы женятся только на равных себе.

Я спокойно упаковала дорожную сумку и выгребла из домашнего сейфа несколько сотен тысяч долларов. Как и многие члены королевской семьи, Карим опасался революции, которая всегда может произойти в монархическом государстве, и держал на этот случай некоторую сумму денег, чтобы иметь возможность откупиться от восставших масс. Я мысленно вознесла молитву Аллаху о том, чтобы шиитское меньшинство в Восточной провинции свергло суннитских лидеров, и со злорадством представила себе, как Карима линчует толпа фанатиков.

Упаковав в маленькую сумочку свои драгоценности, я с легкостью подготовила все необходимые бумаги. С сестрами я решила не делиться своими планами, так как боялась, что какая-нибудь из них может проболтаться своему мужу. Мужчины все заодно, и Карима немедленно поставили бы в известность.

Я подозвала служанку, которой доверяла более всего, так как знала, что Карим примется расспрашивать ее в первую очередь, и сказала ей, что уезжаю на несколько дней в Джидду. Теперь Карим наверняка пойдет по ложному следу.

Затем я позвонила одному из наших пилотов и сказала, что мы вылетаем в Джидду через час, так что я буду ждать его в аэропорту. После этого я позвонила в Джидду и сказала слугам, что собираюсь навестить подругу в городе, так что в случае, если Карим позвонит, они должны будут сказать ему, что я в гостях и позвоню при первой же возможности.

Я хотела, чтобы Карим не проведал о моих истинных планах как можно дольше.

По пути в аэропорт я с удивлением обратила внимание на то, какое интенсивное движение на улицах Эр-Рияда. Город заполонили рабочие-иностранцы, так как никто из саудовцев не занят на неквалифицированных работах. У меня мелькнула мысль, что в один прекрасный день они устанут от нашего гнета, и тогда наши тела станут пищей для бродячих собак.

Когда пилот узнал меня в идущем навстречу ему черном силуэте, он улыбнулся и помахал мне рукой. Он уже много раз возил меня на нашем самолете и всегда напоминал мне тех дружелюбных пилотов, которые везли нас с матерью к Саре много лет назад. При воспоминании о матери сердце мое дрогнуло; как бы мне хотелось оказаться вновь в ее объятиях!

Поднявшись на борт, я сказала пилоту, что мои планы изменились: мы летим в Дубай, так как один из наших детей там заболел, и Карим по телефону посоветовал мне лететь не в Джидду, а к детям. Если болезнь серьезна, сказала я, Карим тоже прилетит туда.

Я, не моргнув глазом, лгала пилоту. Сказала, что, скорее всего, младшая дочь просто соскучилась по дому и мое присутствие успокоит ее. Он сочуственно заметил, что дети отсутствуют уже три недели, а это слишком долго для малышки.

Не задавая больше вопросов, пилот изменил план полета. Он уже много лет работал на пас, и всегда считал пас счастливой парой. У него не было причин сомневаться в правдивости моих слов.

Когда мы прибыли в Дубай, я велела пилоту ждать в отеле «Шератон», в котором он обычно останавливался. На следующий день я обещала позвонить ему, чтобы поставить в известность о дальнейших планах, и добавила, что он может считать себя в кратковременном отпуске, так как Карим сказал, что в ближайшие несколько дней самолет ему не понадобится. У нас было три самолета, и один из них всегда находился в готовности, на случай, если Кариму понадобится куда-нибудь лететь.

Когда я неожиданно появилась перед детьми, они были в восторге. Директор английского летнего лагеря сочувственно покачал головой, когда я сказала ему, что бабушка серьезно больна и хочет повидать внуков. Я сообщила, что забираю детей в Эр-Рияд немедленно, и директор поспешил в офис, чтобы принести их документы.

Перед тем как попрощаться, я сказала, что не могу дозвониться до слуг, сопровождавших детей в Дубай, так как у них, по-видимому, выходной. Я попросила его позвонить им утром и сказать, что пилот, Джоэл, ждет их в отеле «Шератон». Они должны пойти туда и передать пилоту записку. С этими словами я передала ему конверт для пилота.

В письме, лежавшем там, я приносила пилоту извинения за то, что использовала его таким образом. Там же была и записка для Карима, где я писала, что пилот ни в чем не виноват. Я знала, что Карим будет крайне рассержен на Джоэла, но тот был его любимым пилотом, и я не сомневалась, что он не лишится своего места.

Мы с детьми сели в лимузин и отправились в аэропорт – прямой самолет на Лондон вылетал через час. Я готова была на все, только бы получить четыре места на этот рейс.

Впрочем, мне не пришлось снова прибегать ко лжи – самолет был почти пуст, так как в разгаре лета большинство летит к Заливу, а не от него. Дети были сонными и не задавали никаких вопросов, к тому же я сказала им, что в конце путешествия они будут очень удивлены.

Пока дети спали, я нервно листала какой-то журнал, не переставая обдумывать свои последующие действия. Вся моя дальнейшая жизнь будет зависеть от того, что произойдет в ближайшие несколько недель. Вдруг я почувствовала, что кто-то пристально смотрит в мою сторону. Меня охватил страх. Неужели мое бегство от Карим а уже раскрыто?