– Ну и что! – притопнула ножкой Ирина Вольдемаровна. – Все равно лучше, чем у других. А ты неблагодарный: жрешь, пьешь, а все из дома в другую сторону смотришь. И нас с отцом за людей не считаешь…

– Не считаю, – побледнел Вихарев. – И тебя тоже.

– Мразь, – Ирина Вольдемаровна хлестнула сына по лицу и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, ушла к себе.

– Дура! – бросил ей вслед Сергей, но этих слов она, разумеется, уже не услышала.

Говорят, что дата появления на свет не всегда совпадает с датой фактического рождения. Поэтому правы те, кто утверждает, что на протяжении жизни человек способен рождаться несколько раз. Эта гипотеза склонной к мистицизму Василисе нравилась невероятно, потому что логично объясняла наличие поворотных моментов в человеческом существовании.

Например, Василиса Ладова была уверена в том, что во взрослую жизнь она шагнула прямо из того щедрого на сюрпризы июньского вечера, после которого не осталось никаких вопросов: ни к родителям, ни к друзьям.

– А могла бы и поинтересоваться, – жаловалась мужу Галина Семеновна, видя, как стремительно меняется ее дочь, причем непонятно, в какую сторону…

– Могла бы, – поддерживал жену Юрий Васильевич, но бодрился и подглядывал за повзрослевшей Василисой.

– И так все ясно, – отмахивалась от родителей Ладова и ломала голову над тем, как жить дальше. Потратив два с лишним года на поиски ответа, Василиса пришла к странному выводу: «Ответа нет, но промежуточные итоги присутствуют».

Одним из них стало исчезновение Ленки Наумовой, у которой, по всем прогнозам, были все права на то, чтобы поселиться в какой-нибудь Олимпийской деревне и остаться там на веки вечные сначала в роли знаменитой бегуньи, потом – в роли знаменитого тренера. Между тем никаких известий о феноменальных спортивных победах Наумовой до ушей Ладовой и ее товарищей не долетало, в том числе и до отверженного всеми Тюрина. «Нашлась» Ленка ровно через три года за прилавком коммерческого магазина (в простонародье его называли «комком»), который, по слухам, принадлежал ее братьям-близнецам.

Заметив случайно забредшую в магазин Ладову, Наумова не стала делать вид, что они не знакомы. Наоборот, она пригласила бывшую одноклассницу в подсобку и, обведя рукой набитые вещами полки, тут же предложила:

– Выбирай, что нравится. Отдам по себестоимости.

– Не надо, Лен, – легко отказалась от щедрот Наумовой Василиса. – Ты лучше скажи, где была.

– Где я только не была, – вздохнула Ленка и махнула рукой. – Даже говорить не хочу.

Ладова настаивать не стала: не хочешь – не надо.

– А ты как? – для приличия спросила Наумова.

– Нормально, – ответила Василиса, и разговор дальше не пошел.

Ленке очень хотелось спросить про Тюрина, но было неловко, можно даже сказать, стыдно. И тогда она по очереди уточнила и про Хазову, и про Низамову, и даже про бесполезного, с ее точки зрения, Вихарева в надежде на то, что Ладова сама что-нибудь да и скажет об Илье. Но Василиса никак не догадывалась о том, что от нее требовалось на самом деле.

– А я замуж вышла. – Наумова показала ей обручальное кольцо.

– Поздравляю! – вяло отреагировала Ладова.

Ленке такая реакция бывшей одноклассницы показалась несправедливой, и она выпустила еще один снаряд:

– Вот жду, когда муж выйдет.

– Откуда?

– А то ты не понимаешь, – усмехнулась Наумова. – Сидит он у меня. Через полгода жду.

До Василисы наконец-то дошло, о чем идет речь, и она заторопилась. Ленка вывела ее из магазина, ткнула пальцем в припаркованный старый «Мерседес»:

– Моя тачка, – и предложила подвезти.

– Не надо, – отказалась Ладова и побрела в противоположную сторону от своего дома.

– Эй! – окрикнула ее Наумова. – Тебе туда.

– Я знаю, – ответила Василиса, но направление движения не поменяла. Так и пошла, не оборачиваясь. Больше они никогда не виделись. «Потому что не судьба», – объяснила себе Ладова и попыталась выбросить Ленку из головы. Получилось не сразу: Наумову было почему-то жалко, но Вихарева жалко вдвойне.

В отличие от Ленки, у которой вырисовывались довольно приличные для того времени перспективы – муж-уголовник, семейный бизнес, личный автомобиль – у Сергея будущего не было. Из предсказанного Гулькой – «армия», «тюрьма», «наркологический диспансер» – пункт третий проходил под знаком стопроцентного совпадения. «Спаси меня, Юлек», – периодически просил Хазову Вихарев и протягивал руку, как нищий на паперти. Сначала наивная Юлька предполагала, что речь идет о лечении. И поэтому, как только поступал очередной запрос о спасении, неслась к отцу и просила сделать «хоть что-нибудь».

– А почему я? – удивлялся Андрей Александрович. – У него же есть родители. Парню всего семнадцать лет, надо что-то делать.

– Он им не нужен! – неистовствовала Хазова.

– Хорошо, – соглашался отец, ради единственной дочери готовый на все, даже на участие в судьбе Вихарева. А тот с достоинством нищеброда принимал королевскую помощь, безропотно ложился, куда скажут, и благополучно уходил ровно через два дня, предварительно войдя в доверие к медперсоналу, который подозревал, что сей не по годам увлекающийся спиртным юноша – внебрачный сын мэра города.

Покинув диспансер, или токсикологическое отделение БСМП[10], или частную наркологическую клинику, Вихарев то в тапках, то в сланцах, то в позаимствованных или украденных кроссовках пускался в долгий путь, внимательно вглядываясь в лица прохожих – не знакомы ли. И даже не встретив никого из бывших одноклассников, одношкольников, соседей и т. д., он все равно умудрялся отыскать родственную душу с характерным цветом лица и типичной для алкоголизма одутловатостью.

В поисках приюта для себя и родственной души Вихарев иногда посещал родительский дом, но всякий раз изгонялся визгливой Ириной Вольдемаровной, тщательно охранявшей безупречную репутацию семьи. «Лучше бы он умер», – жаловалась она мужу, а после того как нетрезвый супруг засыпал, жаловалась уже Господу Богу и, извинившись за греховные мысли, просила об освобождении от домашней тирании: «Прибери и его тоже».

И хотя Бог пропускал мимо ушей просьбы измученной женщины, та надежд не теряла и терпеливо ждала, когда же наступит долгожданная свобода. Но, как оказалось, к ней Ирина Вольдемаровна готова не была, поэтому не сразу узнала, кто скрывается под маской врачей «Скорой помощи», и даже пыталась спорить и грозить расправой своим освободителям – усталым ангелам в белых халатах.

Ровно три дня они уговаривали мечтавшую о свободе мать Вихарева прислушаться к рекомендациям Всевышнего, а она все сопротивлялась и сопротивлялась, не понимая, что Бог услышал ее молитвы. И тогда небесная канцелярия запретила ангелам вступать с рабой Божией Ириной в бесполезные переговоры и выпустила ее грешную душу на волю, сопроводив официальной справкой о смерти, в которой черным по белому было написано: «Разрыв аневризмы головного мозга».