которую французы должны были уступить. Это, очевидно, считалось единственным потенциальным источником разногласий. Некоторое беспокойство вызывали провинции Ангумуа и Керси, которые не были специально упомянуты в Гине и, по одной из точек зрения, могли находиться за пределами старого герцогства Аквитания. Поскольку эти провинции были важны для обороны герцогства, послы должны были настойчиво добиваться их включения в число уступаемых территорий, но не настолько сильно, чтобы поставить под угрозу весь договор. Они также должны были претендовать на Нормандию, но только, похоже, с целью отказаться от нее в обмен на уступки в других местах. В крайнем случае, если они не смогут договориться с французскими послами о точных границах уступаемых территорий, они должны были оставить их на усмотрение Папы. Эдуард III стремился закрепить свои преимущества. По возможности, все дела должны были быть завершены к апрелю 1355 года. В последнюю неделю ноября 1354 года Ланкастер и Арундел пересекли Ла-Манш и высадились в Кале в сопровождении солдат, слуг и клерков, всего 500 всадников, в дополнение к эскорту, посланному королем Франции, чтобы проследить за соблюдением их безопасного проезда. По мере того, как они продвигались в Авиньон через всю Францию, политическая ситуация менялась[230].

Первые признаки более агрессивной политики французского Совета уже появились на юго-западе. Жан де Клермон, сменивший Ги де Неля на посту маршала, был назначен лейтенантом Иоанна II в западных провинциях между Луарой и Дордонью. Клермон был опытным придворным, одним из поколения французских военачальников, которые легко находили общие интересы с англичанами своего класса. Это был человек, который за год до этого совершил частный визит в Англию для выплаты выкупа и был великолепно принят в Вестминстере Эдуардом III и его министрами, пока французские армии сражались с подданными Эдуарда III в Сентонже и Руэрге. По словам рыцаря и писателя Жоффруа де Ла Тур Ландри[231], "вежливое общество было у него на ладони". Но он был полководцем весьма ограниченного таланта. В конце того же месяца он вторгся на оккупированную англичанами территорию на северном берегу Жиронды и атаковал важные гарнизонные города Либурн и Сент-Эмильон. Это предприятие не увенчалось успехом. Но вскоре после этого английская делегация в Авиньоне начала получать сообщения о значительном увеличении численности войск во французских гарнизонах на юго-западной границе. Это было прелюдией к более угрожающим операциям[232].

Отношения между королем Наварры и его тестем становились все более прохладными, а к октябрю и вовсе испортились. Карл считал, что король планирует его арестовать. Поскольку у него было много хорошо осведомленных друзей, которые сообщали ему о том, что происходит при дворе, он, вероятно, был прав. Карл послал одного из своих доверенных слуг в Авиньон, чтобы тот попросил Папу ходатайствовать за него в Париже, а когда это не помогло, решил сам отправиться в Авиньон. Он выехал в начале ноября и, проделав извилистый путь через французские провинции, чтобы избежать агентов короля, прибыл в папский город в первой декаде декабря 1354 года. Возможно, Карл рассчитал, что французский король не осмелится напасть на него, пока он находится при папском дворе, особенно когда у него было столько возможностей для интриг с агентами Эдуарда III. Если это так, то он недооценил вновь обретенную решимость Иоанна II. В конце ноября 1354 года французский король объявил о конфискации всех владений Карла Наваррского во Франции. В качестве причины он назвал самовольный отъезд Карла из королевства. В Нормандию сразу же были направлены войска, чтобы завладеть конфискованными землями. Король отправился в Кан, чтобы лично проконтролировать ход операции. Большинство городов сдались без боя, как им и было приказано и только шесть устояли: Эврё и Понт-Одеме, а также цитадели Шербура, Авранша, Гавре и Мортена на полуострове Котантен. Все они были заняты гарнизонами из наваррских войск, которым не было дела до власти короля Франции, они были непоколебимы перед лицом его офицеров и заявили, что не будут подчиняться никому, кроме своего господина[233].

Герцог Ланкастер и граф Арундел прибыли в Авиньон со своей свитой вскоре после Рождества 1354 года. В двух милях от города их встретила внушительная делегация кардиналов, епископов и чиновников. Торжественный кортеж из 200 всадников во главе с тридцатью двумя полностью убранными лошадьми проводил их через большой каменный мост через Рону, на котором собралась такая толпа, что мост был непроходим весь день. Но когда Ланкастер и его спутники добрались до своих жилищ в городе, они обнаружили, что остальные члены английского посольства подавлены и деморализованы. Уильям Бейтман находился при смети. Хотя он пробыл в папском городе около двух месяцев, а Майкл Нортбург — почти три, они не смогли вести практически никаких дипломатических дел. От короля Франции не прибыл ни один посол, и не было предложено никаких объяснений задержки. Английские агенты делали свои собственные выводы на основе обрывков информации, поступавшей к ним от свит французских кардиналов и беглецов с севера, усиленной слухами и сплетнями папского города. Король Наварры был принят Иннокентием VI по прибытии в присутствии всей коллегии кардиналов и по меньшей мере дважды обедал с Папой наедине. Стало известно, что он скрывается во дворце одного из французских кардиналов, где ведет долгие консультации с Ги Булонским и Робертом де Лоррисом. Сделки Англии и Франции, казалось, отошли на второй план. "Говорят, что некоторые из тех, кто ранее участвовал в этих переговорах, уже не так благосклонны к своему королю, как раньше, — докладывал Эдуарду III один из английских агентов в конце декабря, — по этой причине интерес остальных к заключению мира значительно уменьшился"[234].

В Париже Иоанн II провел большую часть января и начало февраля, уединившись со своими военными советниками: коннетаблем Жаком де Бурбоном, двумя маршалами Арнулем д'Одрегемом и Жаном де Клермоном, а также графом Арманьяком. Они начали планировать возобновление крупномасштабной войны. Летом должна была состояться продолжительная кампания против англичан в Гаскони. Остальные земли Карла Наваррского в Нормандии должны были быть захвачены. А в Шотландии планировалось новое амбициозное предприятие. Инструкции герцога Ланкастера, составленные в Вестминстере в уверенном неведении за три месяца до этого, оказались мертвой буквой[235].

Посольство короля Франции наконец-то прибыло в Авиньон примерно в середине января 1355 года. Его главными членами были канцлер Пьер де ла Форе и герцог Бурбонский (старший брат коннетабля). Им нечего было предложить. Как только конференция открылась, англичане призвали своих противников ратифицировать договор в Гине. Их поддержал кардинал Булонский, который подтвердил условия договора и рассказал об обещаниях обеих сторон ратифицировать его в Авиньоне. Но французы не желали ничего подобного. Они отвергли идею о том, что