Прокофьевичу. На днях артист позвонил: есть ли новости?

— Жаль, — грустно сказал он. — У меня вчера весь день сердце ныло. А когда сердце… печальные мысли сами лезут… Я ведь одинок. Ни жены, ни детей. А одному, знаете, иногда очень неуютно на земле…

Суховатый, отнюдь не «слезливый», Андрей Прокофьевич внезапно ощутил душевное тяготение к этому старику. Да, трудно ему, наверно, после шумной, до краев наполненной жизни, звонкой славы, после сцены, поклонников, аплодисментов заканчивать жизнь в сиротливой тишине…

Андрей Прокофьевич медленно расхаживал по кабинету.

«Парень ехал на работу, — размышлял он. — На работу. Откуда? Из дому. Значит…»

Он внезапно остановился.

«Значит, парень живет где-то поблизости! Да, вполне вероятно. Поблизости. Так. А обычно человек добирается на работу всегда одним и тем же транспортом. Привычка. Значит, каждое утро, примерно в восемь тридцать, парень бывает там, на автобусной остановке».

Андрей Прокофьевич усмехнулся.

«Да, все так. Если установить по утрам наблюдение за остановкой… Но как узнать парня? Лет двадцати, средний рост, в тенниске. Ну, тенниска — примета нестойкая. Средний рост? Большинство людей среднего роста. Да и уверен ли старик, что именно средний рост?»

Андрей Прокофьевич позвал Колю.

— Ну? Надумал?

Коля хмуро покачал головой.

— Плохо! — Андрей Прокофьевич сделал паузу: пусть парень убедится, что в самом деле плохо; потом изложил ему свой план.

— Блестяще! — загорелся Коля.

Андрей Прокофьевич позвонил артисту, пригласил зайти. Разговор получился коротким. Сколько артист ни морщил лоб, сколько ни шевелил мохнатыми бровями, — припомнить что-нибудь характерное в парне не мог.

— А волосы? — спросил Андрей Прокофьевич. — Брюнет? Шатен? Рыжий? Русый?

Артист долго, насупившись, смотрел в пол.

— Ерунда какая-то! — сердито воскликнул он. — Не помню! — Опять уставился в пол. — А может, парень был в шапке? — поглядел он на Андрея Прокофьевича. — А?

— Вам виднее, — сухо заметил тот. — Ну, а толстый? Или худощавый?

Артист неопределенно повел плечами.

Коля заерзал на стуле.

Андрей Прокофьевич все порывался спросить насчет роста и все откладывал. Вдруг выяснится, что и в росте артист не уверен?! Единственная примета, и та исчезнет…

Все же проверить было необходимо.

— Рост? — артист ладонью потер подбородок. — Рост, пожалуй, средний…

Андрей Прокофьевич и Коля разом с облегчением вздохнули. Хоть эта деталь уцелела!

— А может, чуточку выше? — задумчиво продолжал артист. — Да, пожалуй, несколько выше среднего…

Андрей Прокофьевич, чуть не спросил: «А может, немного ниже?» — но сдержался.

«Попросить «народного» подежурить вместе с Колей на остановке? — подумал он. — Раза два-три…»

Правда, неприятно беспокоить старика. Но что поделаешь? В конце концов, сам заварил эту историю. К тому же он по утрам совершает моцион. Вот и подежурит на воздухе вместо прогулки.

Старичок согласился охотно. Даже обрадовался. Оживился, захлопотал, как ребенок, которому дали новую игрушку. Видимо, для одинокого пенсионера это было даже развлечением.

На следующее утро, в восемь часов, на двадцать минут раньше, чем условились, он уже нетерпеливо ждал Колю у своих ворот.

До девяти часов на остановке побывало четырнадцать парней. Старик сквозь очки дотошно осматривал каждого и качал головой: нет не тот.

— А вы, папаша, часом, не путаете? — озабоченно спросил Коля, когда они расставались. — Может, забыли?

— Что вы, молодой человек?! — горячо воскликнул артист. — Чтобы я… Своего спасителя?!

На следующее утро они опять дежурили на остановке. Мимо прошли те же четырнадцать парней и еще два. Нужного не было.

— Как же так? — растерялся старик. Он смотрел на Колю с обидой, будто тот виноват.

Продежурили еще одно утро. Тоже безрезультатно.

Расстроенный Коля доложил о неудаче Андрею Прокофьевичу. Тот задумался.

— Возможны две, нет, даже три версии, — после долгого молчания сказал он. — Во-первых, парень мог временно уехать. В отпуск. Или в командировку.

— Или заболеть, — подсказал Коля.

— Или заболеть, — кивнул Андрей Прокофьевич. — Во-вторых, он мог изменить маршрут и теперь добирается на работу как-то по-другому. И третье, самое неприятное…

— Что такое? — встревожился Коля.

— Может быть, парень опаздывал не на работу. Мало ли… На поезд, на тренировку, на свидание. Если так, — наше дело труба. Тогда ему вовсе ни к чему снова появляться на этой же остановке в этот же час.

— Весело! — вздохнул Коля.

Несколько дней Андрей Прокофьевич не вспоминал о «застенчивом герое». Вместе с капитаном Головановым заканчивал дело о вскрытии сейфа. Теперь уже было твердо установлено, что Витька Граф ни при чем. Все четче выступала другая версия: деньги похитил сам кассир. И очень искусно симулировал взлом сейфа. Не хватало лишь нескольких деталей, чтобы цепь обвинения полностью замкнулась. И сейчас Андрей Прокофьевич добывал эти последние, мелкие, но чрезвычайно важные детали. Дело переходило в ОБХСС.

Как и все стажеры, Коля не раз слышал рассказы о находчивости Андрея Прокофьевича, о его выдержке. Но в истории с артистом Коле казалось — Андрей Прокофьевич недостаточно энергичен. Да, конечно, у замначальника есть дела поважнее. И все же…

Коля снова дотошно проверил всю логическую цепь рассуждений Андрея Прокофьевича. Да, все правильно. Парень должен явиться на остановку. Вот случай проявить подлинную настойчивость.

«Похожу еще. Один, без старичка, — решил Коля. — Перед работой забегу минут на двадцать. И порядок! Благо остановка неподалеку от меня. Подежурю пять дней. Не меньше. Отличная проверка выдержки».

Он снова стал посещать остановку. В восемь пятнадцать приходил, становился в хвост. Подкатывал автобус, за ним другой. Коля пропускал пассажиров, стоящих сзади, а сам не садился. К счастью, тут курсировало два маршрута, так что пассажиры ничего не могли заподозрить. Просто человеку не подходит «единица». Ждет «двойку». Да и кому какое дело до этого долговязого? Все торопились. У всех свои заботы.

Так дежурил он до восьми сорока пяти, потом уезжал.

Коля уже знал всех постоянных утренних пассажиров.

Ровно в восемь пятнадцать приходила аккуратная пожилая женщина в соломенной шляпе и с зонтиком. Садилась всегда с передней площадки.

Прибегала группа девушек, и сразу остановка оживлялась звонкими голосами, смехом.

«Студентки. Из общежития», — давно уже определил Коля.

В восемь тридцать очередь пополнялась солидными мужчинами с портфелями.

Парней среднего роста, кроме тех шестнадцати, которых Коля со старичком уже раньше видел, не появлялось.

Так прошел первый день. И второй… И третий…

На четвертый день в очереди объявился смуглый юноша спортивного вида, в широкой куртке на «молнии». Твердо очерченный подбородок, решительные глаза.

«Этот!» — у Коли екнуло сердце.

Обращаясь прямо к смуглолицему, рассказал о смельчаке, который спас старика. Парень сплюнул:

— Дурной! У самого две головы, что ли?!

Наступило пятое утро.

«Нынче или никогда!» — сказал себе Коля.

Он волновался. Нутром чувствовал: сегодня он увидит этого таинственного спасителя. Неужели весь труд пропадет?

В то