наказывались, в том числе конфискацией имущества и даже смертью. И хотя эти реформы не вступили в полную силу немедленно (судя по тому, что следующим императорам, например Аркадию, пришлось переписывать законодательство, эти реформы мало повлияли на жизнь людей) и представляли собой зачастую вовсе не жесткие формулы, а суждения и наставления, они повлияли на атмосферу цивилизации на большей части Африки, Азии и Европы{257}. Отныне христианство стало государственной религией новой Римской империи с центром в Константинополе.

Феодосий I, человек, расставивший материальные приоритеты в Константинополе и установивший духовные догмы во всем мире, стал последним императором и на Востоке, и на Западе. Свою смерть – жуткую, от отеков – он встретил в Милане 17 января 395 г. Но его тело доставили в Константинополь, где 9 ноября того же года его похоронили с великой скорбью и большой помпой. Вот оно, соперничество между Новым Римом и Древним: в Риме находились могилы Петра и Павла, зато Константинополь якобы был царством самого Христа. Так где же еще пожелает быть похороненным любой император?

Глава 21. Сражения на небе и на земле: Газа и Александрия

395–415 гг.

По окончании собрания дитя около семи лет, стоявшее со своею матерью, внезапно закричало, говоря: «Сожгите внутренний храм до земли, ибо в нем совершалось много ужасов, в особенности человеческие жертвы. Сожгите же его следующим образом: принесите жидкой смолы, серы и свиного сала: смешайте эти три и обмажьте бронзовые двери, и подожгите их; таким образом сгорит весь храм…»

Марк Диакон, «Житие святого Порфирия, епископа Газского»{258}

В Афинах, на берегу реки Илисос, которая с 1956 г. скрыта под асфальтом и в которой когда-то омывал ноги Сократ, возмущая афинскую молодежь, так вот, восседает на этом месте некая расщелина золота, которая рассказывает тома историй{259}. Речь здесь – о монете, отчеканенной в Константинополе императором Аркадием в тот год, когда сыновья Феодосия разделили Римскую империю между собой: Аркадий, которому было 12 лет или около того, стал правителем Востока из Константинополя, а Гонорий, возрастом около восьми, – Запада. На этой монете Аркадий изображается победителем со штандартом в руках, а на реверсе – крылатая Ника попирает ногами пленника{260}.

Она представляет собой сочетание греко-римской символики и знаменует момент разделения мира, когда Запад обратил взгляд на Восток, а Восток – на Запад. Вместе с этой монетой в Византийский музей, расположенный в центре Афин, передали целый ряд предметов – «реликвии беженцев». Произошло это в 1923 г., после обмена населением на территории бывшей Османской империи, когда 1,3 миллиона греческих христиан пришлось покинуть Малую Азию, а 500 000 македонских турок и мусульман – оставить свои дома на континентальной части Греции. У большинства перемещенных жителей была с собой только надетая на них одежда и ручная кладь. Многие шли пешком по Эгнатиевой дороге – в обоих направлениях.

Это было примитивное разделение по идеологическому, конфессиональному и этническому признакам, а семена раздора были посеяны еще в Античности – в преданиях, повествующих о незримой границе между Востоком и Западом. Мы и сейчас пожинаем его скорбные плоды. Потому-то происхождение этой монеты и других находок точно не известно, зато более пространных легенд об этих предметах ходит множество.

Аркадий во многом был сыном своего отца. Он правил Константинополем в те времена, когда язычество и христианство были готовы вот-вот столкнуться.

В подтверждение ничтожности влияния эдиктов Феодосия на умы народа вновь запретили жертвоприношения, курение ладана и развешивание подношений на деревьях (хотя эти ритуалы продолжают исполняться во всем христианском мире и по сей день). При дворе в Константинополе чувствовалось недовольство. Религиозная реформа была задачей, которую нужно было завершить из принципа – скорее, для укрепления авторитета, чем из религиозных чувств. Затевать провокационный снос ряда языческих святынь в самом Константинополе было слишком рискованно, ведь в ходе программы по строительству церквей уже разрушили несколько святилищ. Многие с ужасом и отвращением наблюдали за тем, как воинственная толпа христиан в 404 г. ломала здание сената, однако в провинциях случаи таких нарушений еще встречались.

Накал праведного гнева православных особенно остро чувствуется в том, что произошло с храмом Марны в палестинской Газе{261}. Здесь была одна-единственная церковь, возглавляемая епископом Порфирием. Его так не любили, что, как утверждают, однажды преградили ему путь в город терниями, и епископу пришлось спасаться от разъяренной толпы язычников по плоским городским крышам. Газа долго сопротивлялась идеям христианства, при Диоклетиане здесь с удовольствием замучили множество христиан, и даже после водворения христианства как государственной религии епископам разрешалось владеть землями лишь за пределами городских стен.

В Газе поклонялись Марне (воплощение Зевса, у древних греков он отождествлялся с древним богом плодородия Дагоном) в храме, изначально построенном императором Адрианом. Епископ Порфирий специально ездил в Константинополь испрашивать разрешения ликвидировать языческие храмы в Газе. Его просьба достигла ушей, с большой охотой услышавших их – образованной, беззаботной и прославившейся своей красотой жены Аркадия, Евдоксии. И вот перед нами один из самых привязчивых образов на страницах истории Константинополя – могущественная и влиятельная императрица.

Бронзовая гиря для весов в виде бюста. Относится примерно к 400–450 гг. н. э. Бюст, вероятно, изображает одну из первых императриц Константинополя – возможно, Евдоксию

Евдоксия обладала влиянием и хваткой. В 1847 г. во время раскопок в центре города был найден пьедестал для скульптурного изображения императрицы, выполненного из серебра для ее прославления{262}.

Как утверждают некоторые источники, императрица Евдоксия, при потворстве своего личного евнуха Амантия, сговорилась с Порфирием: надо покарать Газу в назидание другим. Однако местные язычники оказались такими неподатливыми, что пришлось применять особые меры. В 402 г. солдатам, которые прибыли по приказу самой императрицы, вооруженные новым оружием, велели окружить и разрушить храм Марны. Защитники храма забаррикадировались. Десять дней христианские войска ломали другие святилища города, а потом вернулись к храму Марны. Верующие и жрецы так и сидели внутри, как в ловушке. На бронзовые двери храма люди императора нанесли смесь из нефти, серы и свиного жира{263}, а потом метнули горящий факел.