И тут я услышал негромкие предупреждающие слова Синаит.

В этот самый миг что-то ударило «меня» и швырнуло к земле. Так сокол с налету ударяет голубя, и безжизненная птичья тушка кувыркаясь падает на землю.

И «я» падал вниз, как убитая птица, видел над «собой» небо, но не замечал ничего, что могло меня ударить. Продолжая падать, я вдруг почувствовал, что невидимая сила снова приближается, а сразу же за этим ощущением раздался грохот: это наполненная ртутью миска полетела на пол, и я вновь оказался в своем штабе в гостинице.

Я не чувствовал никакого страха, но мои руки тряслись, как после приступа лихорадки, дыхание было хриплым и затрудненным, словно я долго бежал, а снаружи, с неба, что-то продолжало пытаться надавить на меня.

— Это была глупость, — резко сказала Синаит.

Я недовольно заворчал, но тут вспомнил о своей собственной просьбе: всегда прямо высказывать мне свое мнение, если только мы не находились в присутствии подчиненных. Синаит налила мне полный стакан воды, и я залпом осушил его, пожалев на мгновение, что не употреблял алкоголь: говорят, он на короткое время придает человеку силы, а мне сейчас это было бы как нельзя более кстати.

— Тенедос почувствовал вас, когда вы приблизились к его солдатам, — объяснила она. — А может быть, он создал заслон, нечто вроде потока, в котором образуется водоворот, затягивающий в себя приближающегося волшебника. Интересное контрзаклинание; мне кажется, я тоже смогу сотворить такое. — Она невесело улыбнулась. — Возможно, ловушка окажется недостаточно сильной, чтобы захватить самого Тенедоса, но любой из его волшебников, кто окажется слишком любопытным, вполне может обнаружить, что его душу вытянуло из тела.

Мне стало интересно, поскольку именно это только что чуть было не случилось со мною.

— А что же происходит в таком случае с душой? И с телом? — спросил я.

— Тело становится пустой шелухой, — объяснила Синаит. — Благодарение Ирису, такого в моем присутствии еще не случалось, но мне рассказывали, что подобное тело еще некоторое время сохраняет способность дышать. Но если его не кормить и не поить, оно вскоре погибнет, как заброшенное растение.

А душа? Кто знает? Я слышала, что мастер-колдун может поймать такую бездомную душу и как-то использовать ее. Говорят также, что душа некоторое время остается на свободе, а потом, когда тело умирает, Сайонджи забирает ее на Колесо, словно человек умер обычной смертью. Есть и другие мнения: например, говорят, что из таких душ получаются призраки — если вы, как и я, верите в них.

— Я никогда не был уверен в их существовании, равно как и в том, что они демоны, — ответил я. — Но эта теория не может быть верна, поскольку призраков или рассказов о призраках гораздо больше, чем людей, погибших во время использования заклинания Видения.

— Разве можно быть уверенным, что это единственный путь для того, чтобы лишить душу ее обиталища? — сказала Синаит. — Зато вы прекрасно сумели изменить тему разговора, пока ваше тело приходило в себя.

Я уже полностью овладел собой. Руки больше не тряслись, и дышал я ничуть не чаще, чем обычно.

Но все еще ощущал в небе неподалеку чуждое присутствие.

Это была уже вторая попытка Тенедоса или его колдунов прикончить меня.

Но я надеялся, что придет и мое время.

Появлению врага предшествовала магическая атака: солдаты ощущали беспокойство, страх, чувствовали себя больными. Но подобные заклинания использовались всеми военными волшебниками, и едва ли их следовало считать достойными такого великого мастера, как Тенедос. Синаит и ее волшебники быстро рассеяли эти чары, а я избавился от давнего ощущения того, что за мной непрерывно наблюдают.

Порой я принимался гадать, какое грандиозное заклинание заклинаний Тенедос пустит в ход, так как мне с трудом верилось, что он ограничится простым оружием.

В отличие от Синаит, я был почти уверен, что он не призовет того ужасного демона, который обрушил крепость на голову Чардин Шера. Во время этой войны пролилось еще слишком мало крови, чтобы Тенедос вновь обрел свою силу; я же, со своей стороны, многое сделал в свое время в Камбиазо для ослабления его колдовской мощи, и поэтому сейчас ему было трудно заново собрать компоненты этого заклинания.

Помимо всего прочего — и это было совершенно очевидно, — даже если Тенедосу, против всякого ожидания, удастся одержать победу в первом сражении, это не будет означать окончания войны. Ему нужно будет еще взять и удержать Никею, после чего неизбежно последует реакция со стороны Майсира.

И все же Тенедос сумел преподнести нам сюрприз. И одним из тех, кого он смог застать врасплох, оказался я.

На подходе к Пестуму его армия разделилась: около четверти ее сил направилось на юг, навстречу моим солдатам, а остальные двинулись против миротворцев Трериса.

Существует традиционный порядок организации сражения против врага, расположившегося на укрепленных позициях. Атакующая армия выстраивается в избранном для атаки порядке, затем войска отдыхают, плотно ужинают. Сама атака начинается на рассвете или немного раньше, чтобы иметь возможность закончить сражение еще при дневном свете.

Когда армия Тенедоса появилась перед нами, солнце уже заметно клонилось к закату, так что я был твердо убежден, что до завтра ничего не может случиться.

Я расположил свой штаб на самой окраине Пестума и созвал командиров для последнего совещания.

Но Тенедос атаковал нас с ходу.

Когда Трерис докладывал о расположении своих войск, вдруг раздался грохот барабанов и рев труб. Примчавшийся галопом адъютант доложил, что левое крыло армии Тенедоса пытается обойти миротворцев с фланга.

Трерис вскочил в седло прежде, чем я успел дать ему хоть какие-то распоряжения. Я выругался, схватил за плечо первого попавшегося офицера и велел ему догнать Трериса и передать, что я советую быть осторожнее, — движение войск могло, конечно, быть настоящим маневром, но, скорее всего, оно имеет отвлекающее значение. Ему следует оттянуть свое правое крыло немного назад, чтобы обезопасить фланг, но не более того, и удерживаться на своих позициях, пока не станет ясно, что началась настоящая атака.

Я не знаю, что произошло с этим офицером, — он так и не вернулся, и потому осталось неизвестным, получил ли Трерис мои приказы. Если все же получил, то, по-видимому, решил игнорировать их.

В этот момент Тенедос начал свою первую магическую атаку: из ниоткуда возник невероятно мощный звук. Он начался с немыслимо высоких тонов, и люди принялись кричать от боли, зажимая уши ладонями в тщетной надежде таким образом избавиться от мучений. Затем раздались другие звуки, настолько низкие, что мы задрожали с ног до головы и казалось, что под нами гудит земля.

Лошади визгливо ржали и пытались сорваться с места.

Я увидел Синаит, окруженную дюжиной колдунов; некоторые из них размахивали волшебными палочками, а некоторые просто делали пассы руками. Здесь я ничем не мог помочь и потому поехал вперед, сосредоточившись на том, чтобы совладать с собственной лошадью.